Трудности семейного миротворчества

[turaisegen]

Название: "Трудности семейного миротворчества"
Авторы:  Кокоро (ака Алата) и  SWORN
Размер: пока неизвестен
Жанр: мифологическое фэнтези
Тип:джен (предположительно слэш)
Рейтинг: NC-17 (нецензурная лексика, мордобой, смерть персонажа... пока...)
Посмотреть на героев?
Семья Ханов:


Даниил Муратович Хан (Дан, "Анна-младшая")


Анна Муратовна Хан ("Анна-старшая")


Лидия Авдеевна Хан (в девичестве - Сухина)


Мурат Юсуфович Хан


Волковой Андрей Алексеевич

Пролог
Глава 1.
Боль потери уходит только тогда, когда мы сами пожелаем отпустить её.

Лидия Сухина вернулась на родину с красным дипломом... и с уже заметным животом. Стиснув зубы, девушка, пообещавшая себе больше не плакать, пошла вставать на учёт к гинекологу. Толстая тётка с блёклыми глазами во первых наорала на неё, а во вторых вызвала скорую и отправила испуганную девушку в единственный в городе роддом - на сохранение.
Лидия пролежала там до самых родов. Повторять опыт общения с сердитой гинекологшей ей не хотелось, да и вообще казалось, что её зря здесь заперли, поэтому девушка поначалу пыталась отмалчиваться, делая вид, что всё хорошо. Но молодой врач-акушер Мурат Юсуфович оказался очень проницательным... и мудрым. Он не пугал девушку, наоборот - подбадривал и успокаивал. Приходил, мерил давление, спрашивал самочувствие и ощущения, рассказывал какие-то забавные истории, и Лидия растаяла. Он не признавалась себе, но ей нравились эти ежедневные беседы, нравились тёплые руки Мурата, нравился его хрипловатый голос, но он был врачом, а Лидия - одной из пациенток, к тому же - будущая мать-одиночка. Решив, что бесплодные надежды она себе позволить не может, девушка не замечала того, как Мурат смотрит на неё. Она старательно отгоняла от себя любые мысли о чувствах...

- Так, - медсестра сосредоточенно заполняла данные новорождённой. - Мать - Сухина Лидия Авдеевна. Отец? - она вопросительно посмотрела на резко отвернувшуюся к окну молодую мамочку. - Кого писать-то?
- Нету у неё отца, - глухо ответила Лидия, вытирая повисшие на ресницах слезинки. - Одна я у неё.
- Как так? Должна же я твоей Аннушке отчество какое-то написать! - медсестра с сочувствием смотрела на укачивающую ребёнка девушку.
- Пиши, Маша, - обе вздрогнули, потому что мужчина подошёл совершенно бесшумно. - Отец - Мурат Юсуфович Хан.
Пока медсестра недоумённо моргала, он опустился перед опешившей Лидией на одно колено и немного смущённо попросил:
- Я тебя люблю, милая, и прошу выйти за меня замуж.

Свадьбу сыграли прямо в больнице - у Лидии были осложнения после родов. Медсёстры и санитарки, сияя, расставляли вазы с цветами, пациентки восхищённо ахали, а молодой супруг, счастливо улыбаясь, баюкал маленькую Анну, рассказывая ей, как они поедут все вместе домой, как девочка вырастет здоровой и сильной, как он будет учить её ездить на велосипеде, как к ним приедут бабушка и дедушка, чтобы полюбоваться на такую красавицу. Аннушка радостно агукала и пускала пузыри, а Лидия кусала потрескавшиеся губы, пытаясь не расплакаться от счастья.

- Папа! - растрёпанная и сияющая девятилетняя светловолосая девочка влетела на кухню и запрыгнула на колени отца, облапив его. - Я его отделала! Теперь не полезет!
- Анна! - ахнула Лидия, отряхивая руки от муки. - Драться - это плохо!
- Драться - да, - уверенно кивнула девочка, обнимая гордо улыбающегося отца. - Драться - плохо. А вот сдачи дать - это правильно!
Женщина только руками развела, невольно заражаясь радостью дочери.
- Ханов никто не может задирать безнаказанно, верно? - Мурат подмигнул засмеявшейся Анне. - Ханы всегда могут постоять за себя и своих родных.
- Да!
- А когда у тебя появится братик или сестричка, ты будешь его защищать, пока он маленький? - спросил Мурат, бросив на напрягшуюся жену короткий успокаивающий взгляд.
- Ой... - разом успокоилась и затихла Анна. - Правда? - девочка развернулась к матери, глядя на неё с обожанием. - У меня будет маленький братик?
- Или сестричка, - смущённо улыбнулась Лидия. Дочка спрыгнула с коленей отца, подошла к маме и осторожно обняла её.
- Эй, маленький, - ласково прошептала она, утыкаясь носом в обсыпанный мукой передник Лидии и улыбаясь до ушей. - Ты пока у мамы в животике, но скоро-скоро родишься, и я буду тебя защищать, потому что старшие всегда защищают младших.

Даниил родился не просто в тот же день, что и Анна, но даже в тот же час. Девочка гордо заявила медсёстрам, что мама сделала ей подарок - братика. Она вазюкалась с малышом едва ли не больше, чем сама Лидия, которой вторые роды дались лишь немного легче первых. Анна пеленала маленького Даню, поила из бутылочки и пела колыбельные. Она же повела малыша в музыкальную школу. Старшая сестра, как и обещала, оберегала Данилу, раздавая оплеухи и зуботычины местной шпане, вздумавшей прицепиться к спокойному неконфликтному первокласснику. И эта её неусыпная нерассуждающе-яростная защита породила обидное прозвище "Аннушка" для Данилы, который на фоне боевой сестры выглядел уж совсем одуванчиком. После того, как Даня в очередной раз услышал, что "у Ханов есть сынишка Аннушка", он пришёл к сестре и попросил её научить его драться, потому что мужчина должен сам уметь постоять за себя. Через полгода, после одной из особо яростных драк, закончившихся первым для Данилы приводом в милицию, презрительное "Аннушка" превратилось в уважительное "Анна-младшая". Их с сестрой ещё долго звали "братья Анны" и не рисковали связываться.

Анна работала почтальоном, носила письма, газеты и пенсии по извилистым улочкам частного сектора. Она понимала, что работа у неё опасная, но считала, что сумеет отбиться, если что.
К сожалению, если нападающие планируют не просто побить и отобрать, а убить, то защититься от них намного сложнее...
Их было трое. Анна до последнего верила, что сумеет отбиться. До последнего, третьего удара ножом в спину. Девушка умирала в овраге два с половиной часа.
Ей было двадцать пять лет.

На уже остывший труп девушки наткнулся местный забулдыга, разом протрезвевший от увиденного. Даниила, только неделю назад сдавшего выпускные экзамены из девятого класса, срочно вызвали из летнего лагеря, но он не верил, пока сам не увидел тело сестры. Он смотрел в её заострившееся мёртвое лицо больше часа - не шевелясь и не говоря ни слова. А потом вышел из дома и пропал на трое суток.
Ночью третьего дня в квартире потерявших покой родителей, только-только похоронивших дочь, раздался звонок. Усталый голос постовой медсестры сообщил, что их сын, Даниил Муратович Хан находится в реанимационной палате после тяжёлой операции, что у него удалена почка, и что милиционер хотел бы задать им несколько вопросов о том, с кем мог бы пятнадцатилетний подросток подраться так, чтобы получить тяжёлое ножевое ранение.
Мурат и Лидия сорвались в больницу. Они понятия не имели, что произошло, и где был их сын эти три дня. Ответ обнаружился утром - трое мужчин явились в отделение с повинной, рассказав, как убивали молодую девушку-почтальона. На вопрос, почему они решили сдаться, все трое в один голос рассказывали, что лучше тюрьма или колония, чем бешеный парень, в глазах которого - смерть. Им почему-то казалось, что он, даже мёртвый, снова найдёт их и убьёт голыми руками. Милиционеры решили, что ребята просто перепили, и в них взыграла совесть.

Даниил пришёл в себя на следующий день. Он молчал ещё двое суток, успокаивающе пожимая дрожащую ладонь матери. Когда он вышел из больницы, троих убийц уже переправили в колонию за полстраны. Они так и не вернулись больше в город. А у Даниила начали слетать тормоза, если кто-то называл его их общим с сестрой именем-прозвищем - "Анна".
Даниил вообще изменился. Он стал угрюм и молчалив. Жизнерадостный подросток превратился в дикого зверя, вынужденного вести себя прилично, но с трудом смирявшего свою жуткую природу. У родителей сердце кровью обливалось. Поселившийся во взгляде подростка едва тлеющий багровый огонь потушить не удавалось ни отцу, ни матери, ни друзьям. Поняв, что нужно принимать срочные меры, Мурат и Лидия отправили Дана в степь, к дальним родственникам. Оттуда парень вернулся через два года - выросшим, молчаливым, заметно успокоившимся, но по-прежнему взрывающимся безумной яростью, стоило кому-то с усмешкой назвать его детским прозвищем...

Как ни странно, положение спасла девушка.
Дан поступил в ПТУ на автомеханика и там познакомился с Софьей, учившейся на парикмахера. Девушке удалось отгладить и отогреть замкнутого парня. Нет ничего удивительного в том, что они поженились. Когда Дану было двадцать, Софья родила мальчика Леонида. Мурат и Лидия души не чаяли во внуке и невестке, которые вновь наполнили их дом радостью. Даниил даже начал улыбаться, укачивая сына и рассказывая ему удивительные степные легенды.

Всё было бы хорошо, если бы Дан мог усидеть дома надолго. Степи звали его. Хан сам не знал, зачем ездит туда, неделями пропадая в пыльной выжженной солнцем дали, но только среди ковыля и маков он чувствовал себя на своём месте. Даниил понимал, что тащить сюда Софью с ребёнком нельзя, но сам не мог усидеть в родительском доме долго, снова и снова возвращаясь в степь.
Он знакомился с местными жителями, с обычаями, с легендами, и всё почему-то казалось ему давно знакомым, естественным и привычным. Даже на лошади он научился ездить исключительно быстро, будто был рождён для седла.

С археологами Даниил Хан познакомился случайно и совершенно не был рад этому знакомству. Не то, чтобы он был против изучения истории или раскопок, но вскрытие могил казалось ему кощунством. Особенно - варварское разграбление, которое устраивали чёрные копатели, поэтому Дан неожиданно для себя превратился в этакого смотрителя курганов на общественных началах, целенаправленно гонявшего по степи тех, кто не относился к древним захоронениям с должным почтением...

Дан сидел за столиком в столовой и хмуро пил остывший чай. Перевязанная ладонь дёргала и саднила, но он старался не обращать на неё внимания - бывало и хуже. Неприятно, конечно, было выключится в седле, а включиться - лёжа на жёсткой земле и пытаясь заставить работать гудящие мозги, но не в первый и, видят боги, не в последний раз с ним такое происходит. Дан уже отчаялся что-то с этим сделать.
Те двое копателей в самом деле убрались с кургана почти сразу, даже милицию подключать не пришлось. Дан полагал, что у Гайтарова хватит ума больше туда не соваться, а уж у его коллеги - тем более, но что-то не давало ему покоя. Какое-то смутное ощущение надвигающихся неприятностей зудело в копчике, заставляя ёрзать на жёстком пластиковом стуле.
Столовая мерно гудела, но даже на этом фоне знакомый голос Дан опознал мгновенно. Мужчина слегка повернул голову к раздаче и нашёл взглядом говорившего.
Точно. Тот самый парень пиратского вида, на которого он вчера накинулся. Голова под банданой перевязана, значит он успел крепко приложить его затылком. Стоило бы, наверное, извиниться, но Дан не привык расшаркиваться перед кем бы то ни было - тем более перед грабителями могил.

Настроение было ни к черту. Волковой кое-как сумел привести в порядок подбитое бравым местным и жителем и спровадив ноющего Гайтарова куда подальше, то есть закрыв его в гостиничном номере, сам вышел на улицу, надеясь, что неприятный день сумеет перекрыть приятный вечер.
Найдя более-менее приличную столовую, Андрей вошёл внутрь и взял себе жаркое и кофе. Есть хотелось по-волчьи, под стать собственно фамилии. Кстати, совсем уж собственной её назвать нельзя было, потому что Артём и Надежда Волковые усыновили его в два года и дали ребёнку из детдома свою. Вид у него, правда, по-прежнему, оставлял желать лучшего, однако уж лучше выглядеть хулиганом, чем побитым оборванцем. Андрей устроился поудобнее на стуле и полез в карман за сигаретами. При этом неожиданно встретился с внимательным взглядом чёрных глаз.
"ууу, это я удачно зашёл", - подмал Волковой.
Глаза, а также всё остальное оказались знакомы и принадлежали тому самому славному защитнику могил. Они пару секунд ввинчивались в Андрея, а потом вернулись к недопитой чашке. Одежда мужчины была та же, что и вчера, шляпа лежала рядом на столе, а левая ладонь была перевязана уже потемневшим от местной пыли бинтом. Приятного было мало, если не сказать ещё хуже. Правда, на наличие аппетита это всё равно не повлияло. Оставалась надежда, что этот товарищ не полезет выяснять отношения в месте общественного питания. Вроде, ничего противозаконного Волк не делал, разве что сосредоточенно ковырялся вилкой в еде и то и дело поглядывал в сторону мужчины. Тем временем к местному "хранителю" курганов подошел молодой парень и присел рядом, что-то явно у того спрашивая.

"Пират" спокойно встретился с Даном взглядом, и ничто в его глазах даже не дрогнуло. Хан мысленно кивнул себе и вернулся к чаю. Он считал инцидент исчерпанным, но вывалившийся из толпы у раздачи Карим думал иначе.
- Слушай, Дан, - парень уселся за столик и принялся перчить рагу. - Я тут поспрашивал, у тебя проблемы быть могут, если на тебя заявят.
- Плевать, - буркнул Хан, отставляя опустевшую чашку.
- А ты о семье подумал? - Карим ел быстро, будто за ним гнались. Сказывалось, видимо, детство в большой семье, где щёлканье клювом могло закончиться тем, что твою порцию съедят другие.
- Подумал, - Дан едва заметно вздохнул. Дальний родственник снова завёл знакомую песню про то, что ему нужно подлечиться. Он и сам всё это знал, просто не верил, что врачи что-то смогут сделать с его вспышками агрессии, а становиться овощем желания не было.
- Не заметно. Хочешь, чтобы сын без отца остался? - Карим снова потянулся к перечнице, развинтил и посыпал рагу уже через край. Хан неодобрительно на него покосился.
- А сам? Столько перца ешь, не боишься, что с язвой загремишь?
- Перец полезный, - хмыкнул Карим, совершенно не смутившись, несмотря на то, что родственник был тридцать три раза прав.- А вот ты меня пугаешь.

Андрей тем временем разобрался с едой и сосредоточенно пил кофе. Гадость, определённо гадость, но чай пить хотелось ещё меньше. Волковой понимал, что, скорее всего, придётся поискать себе другой объект для раскопок, а Гайтарова оставить танцевать буги-вуги с этим монголом. Хотя... Андрей внимательно посмотрел на Дана. Нет, не монгол точно. Он, конечно, не особо разбирался в этом деле, но внешность мужчины интриговала.
В голове вообще всплыла легенда о хаматах, древнем народе, который обитал далеко отсюда и носил прозвание "заключенные в холмы", а также о том, что в один прекрасный день хаматы выйдут на свет божий и поработят землю, потому что сами они больше боги, чем люди. Андрей чуть не засмеялся этим мыслям. Сравнить обычного степняка с богами! Вот уж фантазии богатая. Андрей допил кофе и снова ухмыльнулся. Глупости это всё - хаматы существовали по поверьям аборигенов на землях Новой Гвинеи, но никак не в этих краях. Это всё равно что начать всерьёз размышлять о том, что когда-то здесь жили ирландские сиды.

- Ладно, Карим, - вздохнул Дан, поднимаясь. - Пойду я.
- Сегодня вечером в гости заглянешь? - Карим поднял на него напряжённый взгляд, и Дан без труда прочитал в нём "Ты же постараешься дожить до вечера без неприятностей?".
- Постараюсь, - хмыкнул Хан, полоснул по "пирату" внимательным взглядом, надел шляпу и двинулся к выходу, на ходу пытаясь застегнуть свою неизменную куртку. Но без приключений, видимо, ему было не жить, потому что на полдороги к двери он едва успел поймать запнувшегося за что-то дедушку. Убедившись, что старик ничего себе не повредил, усадив его за столик возле раздачи и выслушав сбивчивые благодарности, Дан всё-таки выбрался на улицу. Летнее солнце жарило нещадно. После прохладного помещения окунуться в этот котёл было неприятно. Дан, всё-таки застегнувшийся на все пуговицы, мгновенно взмок. У него не было каких-то определённых планов на день, но он предполагал, что найти себе занятие даже в такую жару будет несложно. Глубоко вздохнув жаркий воздух, мужчина направился вдоль прямой, как стрела, главной улицы, щуря глаза на колеблющееся марево, размывающее у горизонта границу неба и земли.

Андрей почувствовал взгляд "охотника за копателями", однако сделал вид, что ни о чём не подозревает. Почему-то этот товарищ будил нездоровый интерес. Вот хоть бери и подсаживайся к его товарищу, который сейчас жует как сурок и, кажется, совершенно доволен жизнью. Посмотрев на мужчину, Волковой чуть поморщился, потому что тот уже оживлённо болтал с каким-то молодым человеком. Порыв разговорить товарища пани Анны заглох. Кстати, хороший вопрос, почему его так именуют? Нет, всякое может быть: самого Андрея называли и Волком и волчарой позорным - в зависимости от обстоятельств. Но так агрессивно он всё равно не реагировал, даже если хотелось разбить говорившему мо... лицо.
Уже выходя из столовой, Андрей заметил возле двери чёрный кошелек. Неожиданно перед глазами всплыл момент, когда Дан в распахивающейся од резкого движения куртке ловил падающего старика. Склонившись и подхватив лежащий предмет, Андрей раскрыл потёртое кожаное портмоне. Первое, на что упал взгляд - две фотографии. Одна старая, чёрно-белая. На ней была светловолосая миловидная девушка с короткой стрижкой и задумчивым взглядом. На второй - маленький мальчишка, которого, улыбаясь, держала молодая симпатичная женщина. Ребёнок был похож на самого "охотника". Чертыхнувшись, Андрей сообразил, что кошелёк принадлежит действительно Даниилу и ускорив шаг, поспешил за ним, чтобы вернуть потерянную вещь.

Улица была пустынна, а жара повышала агрессивность, поэтому Дан вполне закономерно предположил, что четверо ребят с мрачными решительными взглядами, направившихся к Дану с противоположной стороны улицы, жаждут драки именно с ним. Спустя пару секунд он даже их узнал - эту компанию Хан не раз сгонял с курганов, пару раз даже поймал на горячем с милицейским нарядом. Видимо, ребята отмазались и теперь жаждали поквитаться.
"Ничему их жизнь не учит", - устало подумал Дан, остановился и расправил плечи.
- Слышь, ты, - один из чёрных копателей смачно сплюнул в раскалённую пыль. - Катил бы ты отсюда. Таким, как ты, не место в нашей степи.
- Степь не ваша, - спокойно отозвался Даниил, неспешно снимая шляпу и оглядываясь в поисках чего-нибудь, на что можно её пристроить, чтобы не затоптали в драке. - Если подумать, то у меня по крови больше прав считать её своей, чем у вас четверых.
Четвёрка ощерилась, вскидываясь и демонстративно хрустя кулаками.
"Придётся откинуть шляпу подальше", - решил Дан, слегка сгибая ноги в коленях. Он совершенно не беспокоился о том, что четверо неслабых мужчин намеревались задать ему трёпку - и не в таких переделках бывал. Драк он не боялся с детства, а уж после той, которая оставила ему шрам на животе, Дан и подавно не стал бы трястись от страха, столкнувшись с четырьмя перекормленными грабителями могил.

Когда Андрей таки нашёл Дана, так удачно обронившего кошелёк, то понял, что опоздал. Нет, не в смысле не сумел догнать, а смысле прибыл к месту назначения в самый разгар драки. Сделав вывод, что драки здесь, судя по всему, просто являются способом проведения досуга, Волковой, тем не менее, не собирался стоять в стороне и ждать, чем закончится процедура раздачи тумаков. Всё объяснялось двумя причинами. Первой было желание отдать то, что принадлежало Хану, плюс банальное любопытсво к этому типу. Второй... А вот второй причиной были эти четыре экземпляра из банды Скворовского, которых Андрей имел неудачу узнать в одном из совместных походов. Эгоистичны, жадны и тупы как пробки. В последнем деле они ещё сумели отобрать то, что причиталось Волку и его тогдашнему напарнику, чем очень даже вызвали желание дать им ... то есть, как бы выразиться помягче - нанести удар в лицо и стать на сторону Дана.
В связи с этим, недолго думая, Андрей подлетел к одному из архаровцев Скворовского, который уже было хотел выудить нож, и со смаком приложил ему кулаком в челюсть.

Неожиданная подмога Дана обескуражила. К счастью, противники тоже отвлеклись на нового участника мероприятия, поэтому его заминка обошлась без последствий.
"Этого-то как сюда занесло?" - подумал Хан, складывая в пыль второго бугая.
Вдвоём дело пошло быстрее. Пират драться умел, поэтому нападавшие быстро поняли, что рыбка им не по зубам, пошли на попятный и споро унесли ноги. Дан даже не подумал их догонять - смысл?
- Спасибо, - промокая разбитую бровь, проговорил он. - Вот только не пойму, зачем тебе это было надо.
Продолжая прижимать к лицу платок, Хан внимательно посмотрел на нежданного помощника.

Потирая ушибленную скулу, получившую кулаком одного из драчунов, Андрей выудил из кармана кошелёк Дана и сунул тому в руки:
- От тебя отпадают ценные предметы, - сообщил он, чуть поморщившись. - А этим орлам давно стоило крылья подрезать. Хотя... - Волковой сделал паузу, - тебя-то они чего?
- Дорогу им заступаю не в первый раз, вот и решили показать мне, что они круче, - хмыкнул Дан. - Спасибо за кошелёк, - спрятав портмоне во внутренний карман куртки, мужчина поднял шляпу и принялся сбивать с неё пыль. Напрашивалось продолжение разговора, но Хан в душе не знал, что сказать, поэтому молчал, сосредоточенно встряхивая шляпу.
- Ты так всё время? - не смог удержаться от подкола Волковой, однако тут же понял, что не стоило такого говорить. - От этих красавцев добра не жди. Как пить дать, побежали за подмогой. Трусость и злобность порождает желание мстить постоянно.
Фыркнув подобно рассерженному коту, Волк оглянулся - пейзаж неутешитильный. Так ещё и солнце скоро будет садиться. - Пора нам с тобой покинуть это место. И чем быстрее, тем лучше, - очередной раз прикоснувшись к скуле, Андрей зашипел. - Не успел в город приехать, а уже выгляжу подобно разукрашенной барышне. Только синяками и царапинами.
- Давай ко мне, - просто предложил Дан, пожимая плечами. - Хоть мазью смажу, а то расползётся.
Он водрузил шляпу на голову и двинулся вдоль улицы, уверенный, что странный парень последует за ним. Собственное приглашения стало неожиданностью для самого Даниила. Обычно он никого не звал на квартиру, в которой обитал, когда приезжал сюда. Но в этот раз что-то было неуловимо другим, и хотелось выяснить, что именно.
Пару секунд Андрей стоял, разинув рот, однако потом резко спохватился и рванул за уже отошедшим на приличное расстояние парнем.
"Ходить домой к человеку, который тебе недавно дал в морду - не лучший выбор, Андрюша", - ехидно сообщил внутренний голос, но Волк, как всегда, слушал его... То есть, не слушал вовсе.
- Иду, - ответил он и тут же уточнил. - Пока от меня не начали разбегаться дети и прекрасные барышни. А ты далеко живёшь?
- Два квартала, - Хан кивнул вперёд по прямой, как стрела, улице. - В той пятиэтажке.
"Странный сегодня день", - думал мужчина, поправляя воротник. - "Сначала слетел с тормозов на кургане, а теперь, вот, веду его домой..."
Вечернее солнце жарило по-прежнему, ранку начало саднить от выступавшего пота. Кровь остановилась, и Дан спрятал платок обратно во внутренний карман - к кошельку.
"Хм... А парень он, по сути, неплохой. Честный", - подумал Хан внезапно, нащупав потёртую кожу, и бросил короткий внимательный взгляд на спутника.
- Даниил Хан, - представился он, останавливаясь и протягивая руку.
Волковой, споткнувшийся о случайный камень на дороге, почувствовал, что сейчас сгорит со стыда. Тоже ещё приличный человек. Даже этот Индиана Джонс монголоидного типа вспомнил о такой простой вещи, как знакомство.
- Андрей Волковой, - ответил он, пожимая крепкую сухую ладонь Хана. - Можно просто Волк.
При этом пират умудрился, попытавшись сделать ещё один шаг, снова за что-то зацепиться, и с воплем "Посторонись!" рухнул вперёд, при этом повалив вместе с собой державшего его за руку Даниила.
- Япон дивизион! - возмутился Хан, пытаясь подняться. Падение было крайне неожиданным и болезненным. Он ещё от драки на кургане не отошёл, что уж говорить про сегодняшнюю, а тут его валят на асфальт. - Цел? - он посмотрел на Волкового, стараясь сообразить, приложился ли тот чем-нибудь важным.
Если учитывать, что из важных у Волкового было всё сразу (во всяком случае, он сам так считал), то ситуация приобретала катастрофические размеры.
- Я всего один, нет тут никаких дивизио... ох... - перед глазами Андрея всё поплыло от пронзившей колено режущей боли.
"Разбил к чертям", - подумал Волк.
- Живой, живой, - пробормотал он, неожиданно сообразив, что практически разглёгся на Данииле. Да уж. Только познакомились и сразу в горизонтальное положение. Нет, батенька, так не пойдёт. - Сам-то как?
- Я крепкий, - хмыкнул Хан. - Встать сможешь?
Голова звенела - затылком он всё-таки приложился - но нужно было вставать и топать до дому. Причём, судя по всему, с гораздо большей осторожностью, чем раньше. Иначе, учитывая динамику событий, нужно менять маршрут и двигать прямиком в больницу.
- То, что кулаки у тебя крепкие, сомнений нет, - неожиданно рассмеялся Андрей и медленно, дабы не повторить падение, начал вставать, - если с остальным порядок, то это хорошо. Смогу, - оказавшись на ногах, Волк протянул руку молодому мужчине. - Извини.
- Норма, - Дан принял руку и поднялся. - Двинули, только, - он хмыкнул, - осторожненько.
- Угу, - кивнувгул Андрей, следуя за Даном и на этот раз уже внимательно смотря под ноги. - Слушай, а дома против никто не будет, что придёшь с незнакомым мужиком с рабитой физиономией? Или так, обойдётся?
- Не будет, - покачал головой Хан. Возле подъезда он окинул двор внимательным взглядом и поднялся на третий этаж. - Проходи, - кивнул он Волковому в сторону кухни и скрылся в ванной - мыть руки и лицо.
Судя по тому, как Дан привел его в дом, семьи у этого ковбоя не было. Вряд ли бы кто-то из домочадцев обрадовался появлению отца и мужа с каким-то парнем бандитского вида с разукрашенным лицом. Кивнув в ответ, Андрей проскользнул на кухню. А обиталище-то ничего. Точнее могло бы таковым быть. Выглядело оно как скелет. Голые стены, мебели по минимум - стул да стол. Занавесок не наблюдается. Из посуды лишь всё самое необходимое. Холостяк, точно.
- Сел? - Хан выглянул из ванной, убедился в месторасположении гостя и снова нырнул за дверь. Вернулся он уже с аптечкой, полотенцем и миской воды. - Красавец, - буркнул он, водружая всё принесённое на стол. Свою бровь мужчина уже заклеил свежим пластырем, бинт на руке сменил. - Сиди и не дёргайся.
Первым делом, Волку осторожно протёрли физиономию полотенцем, потом принялись старательно обрабатывать боевые раны. Действия Хана настолько ошарашили парня, что он даже забыл ойкнуть, когда на отрытые участки с содранной кожей легли колючие укусы йода. Нет, он ожидал чего угодно, но только не этого. Светлые серо-голубые глаза неудомённо расширились, наблюдая за Даном, который деловито раз за разом окунал полотенце в миску и наводил "марафет".
- Э... ты, что врач? - брякнул не к месту совершенно расстерявшийся Волк и тут же поправился. - То есть, я хотел сказать спасибо.
- Не врач. Просто научиться пришлось, - не отрывая внимательного взгляда от области манипуляций, проговорил Хан. - В степи врача не вдруг отыщешь. Так что лучше уметь справляться с подобными проблемами самостоятельно.
- А часто проблемы-то? - почему-то спросил Андрей, не подумав, что за подобный вопрос могут не лечить, а дать в лоб ещё разок. - Ай, чёрт! Больно же! - Волковой отдёрнулся назад, так и не поняв, что так резко заболело. То ли Хан перестарался, то ли просто где-то кожа была содрана куда больше. Такое поведение совсем не подобало двадцатипятилетему террористу, как ласково его называла приемная мать, однако парень ничего с собой не мог поделать. На удары и раны он не так реагировал, как на ссадины и ушибы.
- Не ёрзай, - Дан вцепился пальцами в его подбородок, как краб. - Раз на раз не приходится, но лучше быть готовым, согласен? - он ещё раз критически осмотрел расписанную йодом, синяками и мазью физиономию Волкового и отступил на шаг. - Штаны снимай.
Лицо Андрея начало медленно вытягиваться от удивления:
- Эээ...что?
Он, конечно, слышал такое выражение от своего родителя мужского пола, а до этого и от воспитателя в детском доме, из коего его забрала чета Волковых ещё в очень юном возрасте. Даже слышал пару раз от своей бывшей пассии - Радмилы - девушки красивой, умной, но жутко нетерпеливой. Однако услышать такое от мужика, с которым ещё недавно дрался - это было чем-то новеньким.
- У тебя коленки наверняка ссажены, - пояснил Хан через плечо, меняя воду в миске. - Не через штаны же я обрабатывать буду, верно?
- А, ну это.. - пробубнил Волк, понимая, что его мысли совсем не туда занесло, хотя и Даниил мог выразиться более корректно. - Одно колено, судя по всему, - Волк привстал и быстро стянул с себя джинсы, потерявшие всякий товарный вид. Вещи было безумно жалко, однако делиться своими переживаниями по этому поводу Андрей всё же не стал, посмотрев на колени. Правое выглядело почти нормально, а вот левое оказалось разбито в кровь и уже начало опухать. - Надо ж было так шлёпнуться, - пробормотал юноша.
- С кем не бывает? - философски пожал плечами Дан, опускаясь на одно колено перед Андреем и критически осматривая пострадавшую область. - Ты сядь.
Почему-то невовремя хотелось съязвить, что мужчины перед ним ещё в такую позу не становились, однако вовремя прикусив язык, Андрей сделал как велелили, при этом чуть поморщившись от боли:
- Бывать то бывает, но по акту - неприятно.
Хан смывал с коленки кровь и пыль, а сам думал, что в такой ситуации никогда не оказывался. Ладно там в полевых условиях перевязать поранившегося, но вот так, в городе, вместо травмпункта потащить парня к себе... Но не спрашивать же было у него самого, чем он Дана так зацепил, верно? Забинтовывая коленку, Хан поинтересовался:
- Есть хочешь?
Андрей тем временем внимательно рассматривал своего целиеля и, кажется, даже не услышал вопроса... Хм, интересно, кто он такой? По виду вроде азиат - чёрные глаза, тёмные волосы, смуглая кожа, высокие скулы. Имя... По имени не так легко приписать куда-то, на русском языке говорит без акцента. Может, учился где?
- А? - Волковой вынырнул из своих мыслей, сообразив, что к нему обратились, - да не плохо бы, наверное.
Даниил прикинул содержимое холодильника.
- Есть пельмени, - он закрепил бинт на коленке. - Где ещё болит?
- Нигде, - Андрей неожиданно рассмеялся тихо и низко, как абсолютно довольный жизнью человек. - Спасибо тебе.
- Точно? - Хан скептически приподнял бровь.
- Точно спасибо? - оторопел Андрей. Не, вот нахал всё-таки!
- Точно не болит, - ухмыльнулся Дан, поняв, как прозвучал его вопрос в контексте фразы гостя.
- Не болит, - помотал головой Волковой. - Так что там с едой? Помочь?
- Сиди, - покачал головой Даниил. - Ты же мой гость.
Он поставил воду на пельмени, вымыл миску и выстирал полотенце. Вернул в ванную аптечку и уселся на подоконнике в кухне, поглядывая на Волкового сквозь упавшие на лицо пряди.
- Хорош гость, - пробормотал Андрей, однако спорить не стал. - А ты давно тут живёшь?
Несмотря на свой далеко не интеллегентный вид, Андрей не вызывал никаких отталкивающих чувств да и умел располагать к себе людей. - Или это временно пристанище?
- Я тут живу, когда приезжаю, - ответил Дан и откинулся затылком на стекло. - Да и то редко. Чаще в степи живу.
Вода начинала закипать, и он вытащил из старенького холодильника пачку пельменей.
- В степи? - уточнил Андрей, подумав, что ему послышалось. В любом случае это было куда вежливее, чем "Что ты там забыл и чего приезжаешь?". - Ты - археолог?
- Нет, - Дан улыбнулся как-то неожиданно застенчиво. - Я просто чувствую себя там дома.
Андрей удивлённо приподнял левую бровь, однако из сказанного было всё совершенно ясно. Он и сам-то долго не мог жить в городах, вечно убегая оттуда в степи и пустыни.
- Хорошо тебя понимаю, - неожиданно улыбнулся Волк в ответ.
- Ты на степняка не похож, - прищурился Хан, и улыбка стала веселее. Он спрыгнул с подоконника и шагнул к плите. Пельмени споро забулькали из пакета в воду.
- А я не знаю, кто я, - честно ответил Волк, следя за каждым нарянием еды в воду, есть хотелось уже не шуточно. - В пять лет меня забрали из детдома и поселили в государственной минской квартире. Тяга к природе и прошлому у меня появилась уже позже.
- А ты не пробовал города, а не курганы раскапывать? - поинтересовался Дан, опуская в воду последний пельмень и помешивая.
- Пробовал, - неожиданно помрачнел Волковой. - Да только никому это и даром не надо. Особенно в моей стране. Нет финансирования - нет раскопок.
- Хм... а из-за чего ты вообще копаешь? - Хан выбросил опустевший пакет, вернулся на подоконник и всмотрелся в лицо Андрея.
Волковой покосился на мужчину, но молчал. Скорее всего, Дану просто не понравится его ответ.
- Мне это нравится, - говорить - так правду. - Мне интересно узнать и увидеть то, что было раньше. С настоящим, видишь ли, - Андрей вдруг криво ухмыльнулся, - у меня нечасто складываются хорошие отношения.
- То есть не из-за денег? - Хан слегка наклонился вперёд.
- Если я скажу, что действую на полном энтузиазме и готов питаться хлебом и водой, то это будет откровенная ложь, - ответил Волк, неожиданно сообразив, что ещё чуть-чуть, и можно поверить, что тебя рассматривает не человек, а обретший плоть отец-Тенгри. - Деньги лишь средство, которое позволяет заняться любимым делом.
Даниил кивнул и слез с подоконника, разворачиваясь к Волковому спиной.
- Но даже желание узнать, как всё было - это не повод тревожить кости умерших. Ты так не считаешь? - спросил он, вглядываясь в вечернее небо.
- Иногда повод, - не согласился Андрей, - просто зависит от способов, которыми это делается.
- Я всегда спрашиваю, хотел бы человек, чтобы его могилу так же разворошили. Мало кто отвечает честно, если вообще отвечает, - голос Хана стал задумчивым.
- Лично мне было бы все равно, - пожал плечами парень, - хоть пеплом по ветру развей. От мертвого пользы никакой.
Хан хмыкнул и потянулся за шумовкой.
- Честный ответ. Редкость.
Пельмени с плеском запрыгали в шумовку. Встряхнув её, Дан высыпал их в глубокую миску. Бухнув посудину на стол, мужчина достал из холодильника кетчуп и майонез. Следом на стол звякнули вилки.
- Налетай, - Хан сел напротив Андрея и принялся уплетать пельмени.
- Не вижу смысла лгать, - ответил Волк, устраиваясь поудобнее и присоединяясь к Хану. Надкусив еду, он чуть не издал клич индейцев чероки, ибо показалось, что вкуснее не ел. Физические упражнения с мордобоем-с давали о себе знать.
- Лгать вообще не имеет смысла. Ты где остановился? - без перехода и паузы спросил Хан, уплетая пельмени.
- Да так, - Андрей пожал плечом, - снял угол у одной пожилой дамочки.
Пельмени улетали с поразительной скоростью, парень периодически едва успевал вытащить изо рта вилку, чтобы не вгрызться в неё тоже.
- Это хорошо. Надолго здесь? - мужчина отложил вилку и поднялся, чтобы поставить чайник.
- Хорошего мало, - заметил Волк. - Надолго ли... К ней завтра дети приезжают, скоро попросят. - Андрей замолчал.
- Оставайся у меня, - чайник бухнулся на конфорку. - Пенка у меня есть, спальник тоже.
Андрей недоверчиво покосился на Хана:
- Ты это серьёзно?
- Да, - мужчина копался в коробке на холодильнике, выуживая пакетики с чаем.
У Волка отпала челюсть. Предложение было дельным, но ведь Дан не одобряет того, чем занимается Андрей.
- А, остаюсь! - неожиданно выдал парень.
- Вот и хорошо, - кивнул Хан, отправляя тарелку в мойку.
- Рисковый ты парень, Дан, - неожиданно рассмеялся Волковой, быстро встав и подойдя к мойке, и начал шустро расправляться с посудой.
- Почему? - Хан недоумённо моргнул, роняя в чашку чайный пакетик.
- Ну, - Андрей потер бровь, - ты ж меня не знаешь совсем.
- И что? - мужчина пожал плечами и начал заливать кипяток. - Плохой человек не полез бы заступаться за того, кого второй раз видит и от кого при знакомстве получил в челюсть.
- Плохой человек, плохой человек, - проворчал Андрей, понимая, что Дан легко и просто изложил причину своего согласия. - Скворовский со своими орлами давно мне не по душе.
- Не суть. Чай? Или кофе? - Дан стоял с чайником и выжидающе смотрел на Андрея.
- Раз чай ближе, давай его, - Волковой поставил чистую посуду на мойку.
Хан залил кипятком пакетик.
- Сахар на подоконнике, - кивнул он и поставил чайник обратно на плиту. - А вообще... ты открытый.
- Наверно, это моя беда, - Волк сыпанул себе сахару и вернулся на табурет напротив Хана. - А ты сам-то давно тут?
- Вообще? Или в этот раз? - Хан отпил чаю, глядя на собеседника поверх чашки.
- И то, и то, - кивнул Андрей, беззастенчиво рассматривая Даниила.
- Вообще - давно. А в этот раз - с месяц где-то, - ответил мужчина, переводя взгляд за окно.
- А что привело? - чем больше Волк смотрел на Дана, тем больше убеждался, что парень слишком необычен. Вроде и внешность типична для этих мест, и в то же время что-то не то.
- Степь, - коротко ответил Дан и шагнул к окну.
Внезапно он снова почувствовал тот острый, непреодолимый зов, который вёл его сюда снова и снова. Зов ковыля, серебристо колышущегося над равниной...
Андрей ничего не ответил, однако прекрасно понимал, о чем идет речь.
- Ты как... один тут или с кем-то?
- Один, - не поворачиваясь, кивнул Дан, глядя в чашку.
Волк кивнул:
- Ну, теперь будет двое.
- Да, - отозвался мужчина и допил чай. Странно, но это короткое слово будто спихнуло с его души часть тяжести, которая была там с того мгновения, как он узнал о смерти сестры...