Глава 2. Солнце и шаг

[turaisegen]

Автор:  SWORN
Фэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Ужасы
Предупреждения: Насилие, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари:
Маньяк с крюком и сетью выходит из моря, чтобы уничтожить врагов своего господина. Ян Сокирник, Слышащий Землю, вынужден прекратить убийства и уничтожить маньяка. Однако он даже не подозревает, что им давно заинтересовался древний бог Азова, который резко меняет правила игры. Теперь, чтобы выжить и остановить убийцу, Ян должен покориться морю, которое ненавидит с детства.



Это выкладывалось. Только обновлено и дописано на 1/5.
Глава 2. Солнце и шаг
Дорога в назначенное место займёт не меньше трёх часов. Стрелковое, село, где убили маленькую хозяйку серебряного кулона, находится на приличном расстоянии от Геническа, в который я сейчас ехал. Заняв место у окна, бездумно уставился на мелькавший пейзаж. Не люблю разговоры в дороге, потому и попутчиков — тоже не люблю. Сейчас, пусть даже через тонкую преграду стекла, можно почувствовать себя свободным. Хоть на какое-то время откинуть все мысли, которые не покидают при ходьбе по грешной земле.
Старенький микроавтобус вёз к южнейшей точке Херсонской области. Обычно туда приезжают, чтобы подгореть, просолиться и залюбоваться. Стрелковое находится на границе с Крымом. Конечно, нет той зелёной роскоши гор и плещущих синих волн, но есть другая — не столь броская, но пышущая жаром, золотая, под коркой соли.
Я покрутил головой: слева и справа земля, засеянная солнцами. Чёрные круги, обрамлённые жёлтыми лепестками, поворачивались к солнцу; простирались аж до горизонта.
Сухая, зелёная, золотая скифская степь сливалась с небом.
Небо было июльского цвета — синее-синее, замершее над горячим воздухом.
Ещё немного — и будет Сиваш по правую руку. Наше Гнилое море. Маленькое, но отчаянно солёное. Впрочем, тут и так будет соль: на губах, языке, ладонях.
Даже сквозь стекло ощущалось, как солнце горит — радостно целует землю. И сам вышел бы из бренного тела — стал горячим, сухим, с пылью и солью. И не ушло это чувство даже тогда, когда я ступил на вытоптанную дорожку возле неприметной коричневой остановки, чтобы перескочить на другой автобус и добраться до Стрелкового.
Уже выехав за окраину Геническа, я кое-как сумел сбросить степные чары. Место в этот раз досталось в самом конце автобуса, где изрядно попахивало бензином и было немыслимо жарко. Чтобы хоть как-то отвлечься, бездумно вынул и кармана мобильник и не менее бездумно принялся клацать игру с перепрыгивающим шариком.
— Ой, ну просто невозможно. — Рыжеволосая соседка в открытом белом платье обернулась назад, жалуясь кому-то: — Жара, такая жара. Только поедешь отдохнуть, как на тебе!
— А ты хотела, чтобы был дождь? — резонно возразил женский хрипловатый голос.
— Нет, но сама подумай, какие фотки получатся? Я же так быстро обгораю, — пожаловалась рыжая.
«Нефиг по морям тогда разъезжать», — про себя хмыкнул я.
Пальцы ткнули в раздел галереи, автоматически пролистывая фотографии. В основном — виды города и природа. Несколько штук — Олег в образе бесшабашного гуляки с Тышо-тышо феста, ибо нельзя было не клацнуть ради шантажа. Олег исчез, появилось новое фото: стройный парень в тёмной одежде, стоявший на берегу Днепра. Можно сказать, худой. Вглядывается куда-то вдаль, в закатную речную гладь. Чёрные длинные пряди развевает ветер, которые он безуспешно пытается придержать правой рукой. В левой — ивовый прутик. На губах улыбка — добрая, почти детская. Он стоит в профиль, но я прекрасно знаю, что в тёмно-карих глазах спрятана та же доброта, что и в улыбке. И весь он: угловатый, тонкий и чуть нескладный. Как оленёнок. И в тоже время как-то по-особенному очаровательный.
Сердце заныло. Нахмурившись, резко пролистнул фото, заблокировал мобильник и уставился в окно. Ошибки надо исправлять. И неважно, прошлое это или будущее. Я вздохнул и прикрыл глаза, упорно делая вид, что не замечают кокетливый взгляд рыжей. Нет, дамочки на выезде, вам ничего не светит. Грабар, тот, пожалуй бы, сумел крутить любовь и делать одновременно работу. Я же в этом смысле зануден и нерасторопен.
Мы въехали в Стрелковое. Кулон в моём кармане неожиданно нагрелся. Угу, значит, следую верно: энергетический контур так и подпекает.
Когда автобус наконец-то остановился, я был готов молиться всем богам, что прибыл на место. Первым делом закинул вещи в гостиничный дом. Такой без опознавательных знаков, с минимумом мебели и абсолютным отсутствием какой-либо кухни. Впрочем, я сюда приехал не на морском бережочке нежиться, поэтому жилище счёл удовлетворительным. Оплатив хозяйке, полногрудой красавице (весьма немолодой) три дня, тут же направился в село. К дому, к которому так тянул горячий кулон.
Его владелицу звали Кристина Далева. Шесть лет. Воспитывалась матерью-одиночкой Екатериной Андреевной, работающей в местной школе. Живут бедно, но довольно сносно. Ничем не выделялись, обычные люди. Серебряный кулон — подарок дедушки покойного отца, первого и единственного мужа Екатерины.
Узкие пыльные улочки петляли меж домов. На траве возле покосившихся заборчиков невозмутимо паслись куры и гуси. Воинственно настроенная индюшка покосилась на меня, но после деловито отошла в сторону. Ветер шумел листвой деревьев.
Стрелковое жило своей жизнью, далёкой от смерти, Городового и Слышащего землю, уныло бредущего вперёд.
К дому Далевой я сильно приближаться не стал. Видно, что мужских рук не хватает, ремонта давно не было. Но при этом двор, виднеющийся через невысокий забор, чистенький. На окнах аккуратные шторочки в горошек, подоконники покрашены в ультрамариново-синий. А вот с крышей беда… Ну, да ладно, не моё дело.
Сразу, конечно, хотелось подойти как можно ближе. Даже если выйдет, завязать разговор с Екатериной, но…
Я шелохнулся, стоя в густой тени лип и глядя на синие подоконники. Серебряный кулон, сжатый в руке, обжигал кожу. Только сейчас понял, что никакого разговора я завязывать не буду. Ложь выйдет слишком неубедительной, а маньяк вряд ли не заметит, что им заинтересовались. Почему-то я был абсолютно уверен, что он здесь, в Стрелковом.
Деревянная дверь скрипнула, и на пороге появилась молодая светловолосая женщина. Миловидная. Только горе перечеркнуло лоб глубокой морщиной и болезненно изогнуло уголки губ; присыпало серебром русые пряди. Она посмотрела на меня — молча, безразлично. Кажется, и вовсе не заметила. Стало не по себе. Женщина медленно спустилась, свернула к невзрачному сарайчику.
Отлично. Я быстро приблизился, глубоко вдохнул горячий воздух, сосредоточившись на ощущениях. Из земли поднялись невидимые щупальца и обвили мои ноги. По телу пробежала жаркая волна, голова пошла кругом. Внутри словно загорелось маленькое солнце. Земля знает своего служителя и всегда откликается на зов.
Перед глазами опустилась туманная пелена, а в ушах загудело. Миг — две реальности закружились, расслоились, одна перекрыла другую. На задний план отошло июльское солнце и пронзительный знойный день.
Запахло яблоками и свежей сдобой. За окном опустился летний вечер. В зоне видимости появился телевизор, показывавший мультфильм про каких животных. Взгляд упёрся в розовые тапочки и брошенного на полу плюшевого мишку.
— Кристина! — звонко окликнули с кухни. — Ужинать!
— Иду, мам! — крикнули мои губы детским тонким голоском.
Спрыгнуть с дивана — совсем ерунда. Это не то, что вчера с дерева, Колька-сосед научил. Хорошо, хоть мама не видела, а то точно в углу стоять пришлось бы.
Побежав вприпрыжку на кухню, тело резко замерло.
Меня звали. Но не голосом, а проговаривая древний призыв, без слов. Сознание ребёнка запаниковало, сознание Слышащего Землю, моё собственное, с горечью усмехнулось.
Секундной растерянности хватило — острый укол в шею. Боль, страх. Из горла вырвался крик, но тут же сменился сипением.
Я охнул и разорвал связь с жертвой. Земля под ногами дрогнула, а горлу тем временем подобралась дурнота. Бррр, ещё мне набираться опыта и набираться. Слышащий Землю не должен пропускать чужие эмоции через себя.
— Вам плохо? — раздался женский голос, полный сочувствия и участия.
Опёршись на ствол липы, я мутным взглядом обвёл всё вокруг. На стоявшей возле забора Екатерине зрение упорно отказывалось фокусироваться.
— Нет-нет, порядок, — ответил я, выдавив слабую улыбку. — Это всё жара. Не подскажите, как пройти к морю?
Стандартная фраза. Каждый второй сейчас это спрашивает.
«Сумасшедший», — мелькнула мысль в её глазах. Однако, видимо, решив, что это исключительно моё дело: треснет солнечный удар по макушке или нет, поэтому махнула в сторону базы отдыха.
— Туда. Обойдёте, потом прямо — как раз и выйдете.
— Спасибо, — пробормотал я, быстро покидая узорчатую тень лип и оставляя старенький домик с ничего не понимающей женщиной за спиной.
Говорить с теми, кто пережил горе, — не моё. Трусливо? Да. Но мне хватает своих проблем, от чужих становится и вовсе невыносимо.
Шагая по широкой дороге между бетонных стен, что вела прямо к дикому пляжу, я проклинал лезший везде песок и анализировал увиденное. Итак, имеем весьма скудную картину: покойная Кристина не видела лица нападавшего. Да и почувствовать толком не успела. Мда.
Я перецепился за ветку и ругнулся под нос. С детьми тут плохо: ауру или движение энергии они уловить хоть и могут, но распознать не в состоянии. Тут даже наличие кулона мне никак не поможет. Кстати, надо будет его вернуть матери. Только не сейчас, чуть позже. Так что… хочешь или нет, а идти по домам других жертв необходимо.
Ветер ударил с размаху, заставил задохнуться. Я остановился. Там, в метрах десяти от меня, шумело море. На некоторое время все мысли исчезли. Хоть я его и не люблю, хоть и…
Под ногами шуршал битый ракушняк. Приблизился к самой кромке моря — вода тёплая, совсем близко — с мутной прозеленью.
С берега — лазурно-голубая, присыпанная пылающим серебром. Солнце словно раскидало свои лучи и бросило горстью монет в мягко накатывающие волны. Смотреть даже больно: так и слепит, так и не даёт отвести взгляда.
Ветер рассмеялся, растрепал волосы, ухватил одежду невидимыми руками. А небо тут бескрайне синее — июльское, чистое. Так бы стоял и стоял, позабыв обо всем на свете.
В кармане завибрировал мобильник. Я глянул на высветившуюся фамилию и хмыкнул. Грабар. Конечно, кто ж ещё?
— Ты где? — поинтересовался он.
— А я на морі-і-і[1], — ехидно протянул я, цитируя рекламу.
Олег только фыркнул, пряча смешок:
— Если кому скажу, что Сокирник решил позагорать — не поверят и окрестят вруном.
— А ты и не говорю, — лениво произнёс я, отходя подальше от нахальных волн, так и норовившей намочить обувь. — Как дела?
— С нами расплатились за дело Ракевичей, — довольно сообщил он, — но я звоню не поэтому.
— Мог бы и порадовать, — буркнул я, присаживаясь и касаясь ладонью воды. Нет, глупо, конечно, вода может ответить только Дышащим морем, но никак не мне.
— На тебя тут открылась презанятнейшая охота, — сообщил Олег тоном, словно поздравлял с днём рождения.
Весть неприятная, но как-то не сказать, что неожиданная. После ночного визита особенно.
— Кто? — сухо спросил я.
— Дом говорит, что чужак и солоны его следы. Но почувствовать не может даже он. Жалуется, что крыша скоро потечёт, если вовремя не обратить внимание ЖЭКа.
Я только хмыкнул и медленно побрёл по берегу, бездумно и безотчётно, словно пытаясь найти ответ на загадку там, где её не было.
— Он всегда жалуется. Такой уж у меня дом.
— Может, просто всё же стоит обратить на него внимание? — снисходительно поинтересовался Олег.
Я только пожал плечами. Грабар не мог этого видеть, однако прекрасно чувствовал мой настрой.
— Смотри по сторонам в оба, — глухо произнёс он, — и выпей на ночь успокоительное.
Последнее заставило озадачиться. Так, что я даже остановился.
— Это ещё зачем?
— С твоей манерой спать урывками я не смогу растолковать ни один сон, — недовольно протянул он. — Это не просьба, это приказ.
Неожиданно дунул такой порыв ветра, что кожа покрылась мурашками от холода. Сидевшая рядом девица в откровенном розовом купальнике даже не поёжилась. Рядом возившийся с пасочками и лопаткой маленький ребёнок — тоже. Я нахмурился. Что ещё за история? И понял, что Олег ещё говорит, но я уже порядком прослушал.
— … что-то надо будет и тогда…
— Что-что? — переспросил я.
— Сокирник, у тебя там тазик вместо головы? — обозлился он. — Спрашиваю, что тебе нужно и как долго торчать будешь там? Городовой ответ спросит — за ним это не заржавеет.
Я поморщился, новый порыв ветра заставил отойти назад. И внезапно озарила мысль.
— Узнай, что известно про сеть нашего маньяка.
— Сеть? — в голосе Олега появилась озадаченность. — Какая ещё к чёрту сеть? Они были убиты ножом.
— Тоже мне толкователь снов, — фыркнул я. — Узнавай, это может оказаться важной деталью.
— Хорошо, — вздохнул он, — слушаю и повинуюсь… мучитель.
С последним я был крайне не согласен: обычно мучителем в нашем тандеме как раз выступал он.
Ветер вдруг стал мягким и ласковым, оберегающим от палящего солнца. Обернувшись, я успел разглядеть, как на стенке внушительного здания магазина мелькнула тень. Быстро-быстро. Только следы на песке остались — обычные, человеческие, не слишком большие. Хм. За мной уже следят? Только… неужто искомый мной маньяк умеет повелевать ветром?
Олег что-то буркнул на прощание и отключился. Решив, что он прав и смотреть надо действительно в оба, решил на время оставить Стрелковое и проехаться в Счастливцево, знаменитое своими солёными озёрами.

Однако добраться туда так и не свершилось. Голова неожиданно начала раскалываться, а дышать густым горячим воздухом стало практически невозможно. Выматерив от души южное солнце, которым ещё недавно так восхищался, я, поплутав по улочкам, отыскал первый попавшийся магазин.
«А цены тут дай бог», — хмыкнул я, изучая небогатый, но вполне удовлетворительный выбор.
Что ж, я сюда приехал не есть, хотя, конечно, не отказался бы от какой-либо сносной кафешки. Но вот чего нет, того нет. Дикий отдых, чтоб его. Прихватив воды, кофе, хлеба и какой-то колбасы, молча сгрузил покупки у кассы. Продавец, девица необъятных форм и, кажется, весьма активной жизненной позиции, весело подмигнула, но вот ответа не получила. Что-то я сегодня как магнит. Правда, при этом зело унылый магнит.
Вернувшись в гостиничный дом, я едва не столкнулся с девушкой в неприлично коротких джинсовых шортах и малиновой майке.
— Ой! — охнула она, поправив огненно-рыжие кудряшки. — Извините… — И снова. — Ой! Мы же ехали вместе в автобусе.
Этого ещё не хватало! Выдавив вежливую улыбку, я кивнул:
— Да, здесь, по сути, можно приехать только в одно место.
Девица разулыбалась, хотя сказал я откровенную чушь. Хоть тут и дикие пляжи и с цивилизацией явный напряг, гостиничных домов, больших и маленьких, пруд пруди. Но, видимо, тут судьба. Девица, кстати, была не такой уж страшненькой. Точнее, совсем даже не страшненькой.
— Дина, я зонтик не взяла, — послышался уверенный голос, и рядом с рыжей появилась миловидная брюнетка.
Дина насупилась, разом позабыв обо мне.
— Почему? Он же не тяжёлый.
Я только хмыкнул. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.
— Ваша подруга права, — мягко произнёс я, — у моря — сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.
Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.
— Да, чувствуется, — неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.
Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.
— А вода тёплая? — требовательно спросила брюнетка.
Я пожал плечами:
— Не скажу, дамы.
Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрал:
— Странный. Красивый, но странный. Будто не на отдых приехал, а на пытки.
Я лишь криво улыбнулся, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явился по своей воле.
Первым делом сунул продукты в холодильник и принял душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару — воздуха не хватает и полная сонка-дримка[2].
«Только пусть глаза отдохнут», — решил я, садясь на кровать, а потом всё же откидываясь на подушку.
Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой — шум моторов проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра — Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…
Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.
— Упр-р-рямый, — прошелестело море на ухо, — упр-р-р-рямый.
Я вздрогнул, попытался открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?
— Боишься, — прошипел морской отбой, — пр-р-равильно.
Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрел на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.
— Тш-ш-ш…
Сильные руки неожиданно стиснули меня, словно стремились задушить. Я дёрнулся, пытаясь освободиться, но потерпел неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!
— Ну-ну, тише, — довольно проурчали мне на ухо. Однако хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. — Спокойно. Я не причиню тебе зла.
Послушно замер, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулся, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнул и зажмурился. Хотя это было и без толку — всё равно ничего вокруг не видел.
Он что-то ещё сказал, но я не разобрал. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулся?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.
— Смело, но неосторожно, — прошептали рядом.
Но я уже не слышал. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.
«Неужто всё же поймал солнечный удар, и теперь уже и глюки пошли?» — мелькнула мысль на краю сознания.
— Тоже мне, герой, — тихо рассмеялись, погладили по волосам и неожиданно ласково поцеловали в висок.
Злость внутри мешалась с горечью, обидой, бессилием. Хотелось сжать кулаки и что есть силы врезать. Неважно куда попаду — лишь бы побольнее. Только обе моих руки тут же сжали и вдруг начали целовать пальцы. Я вздрогнул и тут же онемел, не понимая, что происходит. Слишком странное издевательство, слишком непонятное…
— Отпусти, — еле слышно прошептал пересохшими губами.
— Нет, — твёрдо, но тихо выдохнуло море. — Нет, покор-р-р-рись…
Мира вокруг не стало. Я понимал, что проиграл, почти проиграл. Что-то невероятно могущественное и древнее подавило волю, заставляя прекратиться в раба стихии.
Из околдованного оцепенения вырвал оглушительный звон металла. Я резко вскочил и непонимающе уставился пол. На бежевом коврике лежал странный предмет, напоминавший грубо изогнутый крюк для рыбной ловли.
За окном раздался крик. Женский.
Поборов головокружение, я поднялся и подошёл к балкончику — довольно хлипкой конструкции из сваренных прутьев, выкрашенных белой краской. Взору открылась детская площадка. Синяя горка. Лесенки. Песочница. Разбросанные игрушки. Узенькая беседка с дешёвыми пластмассовыми стульями, которые можно встретить в любой пивнушке.
Ревущий мальчик в голубых шортиках и съехавшей набекрень кепке отчаянно утирал измазанную мордашку одной рукой, а второй лупил по земле. Возле него хлопотала заботливой наседкой пожилая женщина.
Так, понятно. Всего лишь звуки реального мира. А я уже чуть не навоображал чёрт знает что. Зябко передёрнув плечами несмотря на стоявшую летнюю духоту, я сел на кровати. Путешествие к морю явно идёт не так, как мне того хочется. Сны стали слишком странными. Вязкими. Почти реальными. Кто-то играет со мной, зная, что можно подёргать за ниточку, словно марионетку, заставить быть покорным своей воле, а потом выбросить.
Голова соображала плохо. Я бездумно смотрел на белую стену напротив. Интересно, что мне вечером скажет Грабар? Ведь каждый раз он складывает какой-то новый кусочек мозаики в свои сюрреалистические картины снов.
Я забрался с ногами на кровать, потёр виски. Так, хватит страдать. С первого раза с Далевой ничего не вышло. Но это не причина не попробовать сыграть повторно. К тому же…
Я вздрогнул. Вот идиот же! Тень на стене! И странное дуновение ветра. За мной спокойно кто-то может следить и передавать информацию о каждом шаге тому, кто потешается надо мной каждый раз.
Сделав глубокий вдох, я бросил взгляд в сторону стола, на котором стояла банка кофе, чашка и стикеры с сахаром. Так, внутрь всё равно ничего не лезет, а вот кофе не помещает.
Вообще, скажу честно, быть Слышащим Землю — это не только бесконечные поручения Городового, опасные ситуации и возможность свихнуться, не дожив до старости. Слышащий Землю — это знание, неподвластное обычным людям. Это когда к тебе прислушиваются существа разных миров и уровней, потому что связь с землёй — священна. Я не ощущаю голода так, как остальные. Ну, и… заработать на этом тоже можно.
Нет, я не благородный рыцарь. Но и во вред свой дар не использую.
Я щёлкнул кнопкой чайника. Разорвал сахар и сыпанул в чашку. Дар. Не совсем верное слово. Талант? Уже ближе. Но всё равно не совсем то. Каждый человек может что-то по-своему. Так, как не может никто другой. Вот и слышать землю… каждый из нас делает это только так, как позволяют силы и возможности.
Коричнево-золотистые гранулы последовали за сахаром. Забурлила закипевшая вода, чайник громко щёлкнул. Я залил кофе кипятком. Ноздри защекотал приятный аромат.
Можно ли угадать: сколько родится Слышащих Землю, Читающих Сны и так далее? Ответ: нет. Можно ли знать, что кто-то будет левшой, а у кого-то учудит рецессивный ген, и глаза вместо тёмных будут светлыми? Не бывает? Поверьте, в этом мире бывает всё.
Подхватив чашку, я вышел на балкон. Недавно шлёпнувшийся мальчишка уже забыл и думать о своей беде и увлечённо лопал шоколадку. Три немолодых женщины о чём-то увлечённо разговаривали в беседке. За забором стояла машина с распахнутой дверцей. Доносились звуки какой-то летней песни.
Я задумчиво уставился на крыши домов. Моря отсюда не видно — и, слава богу. Итак, что следует сделать в ближайшие часы? Разузнать про тень. И попытаться ещё раз нащупать след Далевой. Екатерина меня спугнула, но не будет же она круглосуточно ходить вокруг дома.
Сделал глоток, приятный жар скользнул в желудок. Уж такая привычка — пить кипяток и в жару, и в холод. Грабар только у виска крутит.
Порыв неожиданно налетевшего знойного ветра заставил вздрогнуть. Показалось, что есть в нём что-то неправильное. Слишком живое и любопытное — желающее схватить в кольцо и сдавить изо всех сил.
Я чуть приподнял свободную руку и подставил открытую ладонью под поток воздуха. Ветер тут же ослабел, пощекотал ладонь, словно извиняясь.
Я хмыкнул. Вот так-то. И тут же нахмурился. Степь и море. Ну, конечно. Эта мысль у меня уже была, но тогда так и проскользнула мимо. А ведь кому делать первый шаг, как не им?
Я опрокинул остатки кофе. Из комнаты донёсся звонок мобильного. Искренне озадаченный, кто бы это мог быть — ведь Олег так быстро не расшифрует, ему вообще лучше бы ночи дождаться — направился в номер.
Взяв мобильник, я озадаченно уставился на экран. Ни имени из телефонной книги, ни незнакомого номера. И заставка — не привычное здание художественного музея, которое я клацнул месяц назад, а мерно накатывавшие на берег зеленовато-голубые волны.
Сглотнув, я нажал кнопку вызова и поднёс трубку к уху.