Название: Ратнарадж - царь самоцветов
Автор: SWORNФэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Фэнтези, POV, Hurt/comfort, Мифические существа
Предупреждения: BDSM, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари: От начала времён крутится белое колесо Джантака, оберегая мир от разрушения и болезней. Но навстречу ему из тьмы веков мчится Шивайшья – черное колесо, что несет зло. Амал, земное воплощение Джантаки, прибывает в Варанаси, чтобы отыскать след древней расы нагов – предвестников Шивайшьи. Нагов ведёт за собой ненавистный радж Шедру Кровь, которого Амал мечтает убить уже не одну тысячу лет. Давние враги вновь скрестят мечи, но что есть ненависть, как не очищающий пламень для любви?
Посвящение: Rendre_Twil- самому прекрасному Удаву в мире.
Примечания автора: Герои - мои, заявка -
Rendre_Twil.
Работа написана по заявке:
Наг и человек: на грани любви и ненавистиГлава 1. Город погребальных костровГлава 2. АгхориГлава 3. Шестирукая Гаятичитать дальшеВаранаси не спал. Говорил тысячей голосов: звонких и грубых, нежных и хриплых, женских и мужских. Смеялся безграничным простором небес, скрипел глинобитными стенами, шипел камнями дорог. Древность и современность сплелись в одно целое, двигались, словно в неземном танце.
Сердце города билось в неизменном ритме. Так было за много лет до того, как здесь зажглись огни жертвенных костров и ввысь взметнулись стены храмов. Варанаси старше всех индийских мегаполисов. Уверенный. Прекрасный. Древний. Учёные могут только догадываться насколько он стар. Ранее названный Бенаресом родился под поверхностью земли, его строили нечеловеческие руки. И вместо человеческих голосов в его стенах звучало шипение нагов.
Город много видел и много знал. Но не каждому открывал свои секреты, потому что молчание — золото. В молчании — сила.
Ракеш шёл быстро и уверенно, будто знал каждый поворот, каждую дорожку. Казалось, что люди уступали ему дорогу, будто чувствуя, что к ним приближается демон. Он шёл не оглядываясь, я невольно восхищался каждым его движением — спокойно, уверенно, чуть небрежно. Кем он ни был — живёт уже не один век.
Яркий свет вывесок звал заглянуть в лавчонки, продавцы шумно торговались с туристами, но останавливаться было нельзя, потому что то и дело кто-то сзади просил дать дорогу.
Ракеш вдруг замедлил шаг, обернулся ко мне:
— Что-то не так?
Я удивлённо посмотрел на него, пожал плечами:
— Вроде нет.
— Город чем-то недоволен, — нахмурился Ракеш.
Я замер, попытался прислушаться — нет, ничего. Варанаси говорил, но нигде не было и тени недовольства.
— Что ты чувствуешь?
Он передёрнул плечами.
— Не знаю. Идём быстрее, — и тут же как-то странно глянул на меня. — А ты потерял чувствительность, аватар. Плохо.
Внутри всё обожгло, рука непроизвольно сжалась в кулак. Ни тебе меня в чём-то обвинять, демон. Я стиснул зубы, но в глазах Ракеша промелькнула усмешка.
— Идём, Амал. Осталось немного.
Дорога словно не хотела кончаться: всё тянулись и тянулись узкие улочки, шумели голоса, и не иссякал поток людей. Что там Ганг? Человеческая река — вот уж она никогда не обмелеет!
Где-то спустя полчаса показался храм Гаяти — невысокое деревянное здание, слишком аккуратное, чтобы быть жилищем простого человека, но слишком неприметное, чтобы стать домом для бога. Гаяти хорошо знала и своих врагов, и своих друзей. Поэтому предпочитала не высовываться и в то же время не исчезать из виду.
Ракеш поглядел по сторонам, кивнул и, подойдя к двери, мягко её толкнул. Причудливо смотрелся он — щеголь в дорогой одежде — на фоне чуть покосившегося домика.
— Чего стал? — буркнул он. — Идём.
Сердце неожиданно бешено заколотилось. Всего лишь храм. Сейчас толком сюда не ходят, кому нужны боги древности? Однако было ощущение, что я сейчас прикоснусь к святыне.
— Идём, — уже мягче повторил он и, толкнул дверь рукой, нырнул в тёмный проём.
Резко выдохнув, я шагнул за ним и тут же ослеп. Только не от вспышки или яркого золота, а от непроглядной вязкой тьмы, которая метнулась к моим глазам. Хрипло вскрикнув, успел ухватиться за рукав Ракеша.
— Что… — непонимающе начал тот, однако резко смолк.
Голова пошла кругом, мускусный запах сдавил горло, я закашлялся.
— Ну, что ж ты так, Ракеш? — раздался волнующий голос, будто кто-то играл на струнах золотого ситара. — Забыл, как надобно гостей приводить в мой дом?
Я даже позабывал, что ничего не вижу — настолько прекрасен был её голос. Век бы слушать — не переслушать.
— Прости, великая, — сконфужено пробормотал демон, — не вини за дырявую память.
Он коснулся пальцами моих век, под глазами будто вспыхнуло солнце, но в тот же миг всё прояснилось. Вокруг вился молочно-белый туман, сквозь который то и дело вспыхивали мерцающие искорки. Нельзя было разглядеть: велико или мало помещение, лишь в двух десятках шагов перед нами парил огромный серебристый лотос.
Послышался колокольный звон, и лепестки начали медленно раскрываться. Я даже прекратил дышать, с замиранием сердца глядя на происходящее.
— Любит Гаяти, чтоб эффектно, — пробормотал стоявший рядом Ракеш, — а потом жалуется, что некоторые боги по несколько лиц себе создают, чтобы везде углядеть её солнцеподобную красоту.
Я еле сдержал улыбку. Гаяти — женщина, и больше нечего и сказать.
Лотос тем временем полностью раскрылся, из него, вылетели крохотные крылатые фигурки, похожие на опаловых светлячков. Спустя миг я увидел — середине цветка сидела богиня.
Я невольно испустил хриплый вздох и сделал шаг вперёд. Хоть и видел Гаяти ранее, но каждый раз не мог спокойно на неё смотреть.
Хрупкая, невысокая, будто выточенная из слоновой кости. Кожа удивительно чиста и полна жизни, словно сквозь неё просвечивает лунный свет, руки — все шесть — гибкие, нежные, унизаны чури от запястья до локтя; на больших пальцах каждой из них — кольца-арси с круглыми зеркалами, чтобы богиня в любую секунду могла видеть своё лицо. Изящная шея, бесподобные плечи, маленькая, упругая грудь; стан, что деревце, только в шелка и затягивать. Только не обременяет себя Гаяти такой условностью, как одежда. На её лодыжках переливаются радужными бликами браслеты.
Она поднесла к лицу нижнюю правую руку и глянула в зеркало. На мгновение нахмурилась и вздохнула. Только не знаю, чему хмуриться-то. Хороша богиня — дочь Джантаки. Лицо овальное, правильное. Лоб высокий, чистый, между бровей бронзовой каплей поблёскивает бинди. Нос маленький, с тонкими крыльями. Губы чувственные и сладкие, как вино. Только не красное, а белое, пронизанное солнечными лучами. В глаза Гаяти лучше не смотреть — воском станешь. Прозрачный хрусталь, а за ним будто спрятаны желания всего мира.
— Что смотришь на меня, аватар? — улыбнулась богиня. — Не признаёшь что ли? — Подняла руку и пригладила густые пряди, как шлифованный алебастр, — белый, чуть тронутый благородной желтизной. Не может быть в создании Джантаки чёрного цвета, вот и Гаяти словно из света и солнца соткана.
От звучания её голоса сердце сжалось, язык почему-то онеменел. Я тряхнул головой и улыбнулся:
— Прекрасна ты, богиня. Что смертный, что бессмертный склоняют перед тобой головы.
— Ну-ну, — погрозила указательным пальцем Гаяти, однако так мягко и плавно, словно наоборот подзывала к себе. — От начала времён язык льстецов остаётся неизменным.
Одно из крылатых существ захихикало и опустилось к ней на плечо. Присмотревшись, я понял, что оно напоминает обезьянку. Гаяти коснулась перламутровых крылышек, существо тут же хрустально замурлыкало и потёрлось о её пальцы.
— Мои маленькие помощники, — произнесла она, заметив мой интерес.
— Такие же, как и танцующая тень? — хмыкнул я, подходя ближе. Ракеш остался за моей спиной, словно не решаясь сделать всего несколько шагов.
— Тень — мой лучший помощник, — серьёзно сказала Гаяти. — И если бы я была спокойна, не послала бы её на берег в хижину.
Это меня несколько озадачило:
— Кому-то не доверяешь? — Я мельком глянул на застывшего за спиной демона.
Гаяти улыбнулась уголком губ:
— Верно. Только не Ракешу, как ты мог подумать, а Шедру. Его вестники давно гуляют по городу.
Я поморщился, вспомнив змею, которая преследовала меня по ночному Варанаси. Но так нагло Шедру ещё никогда не осмеливался действовать.
— Почему он вернулся? — Я глянул на Гаяти. — В прошлый раз заточили его на совесть.
— Да, — кивнула она, — только сам же знаешь, приходит время, когда Шивайшья слишком близко и почти касается своим ободом нашего мира?
Я вздохнул, бездумно уставившись в одну точку. Что есть, то есть. Едва чёрное колесо приближается, как рвутся все цепи Джантаки и порождения тьмы выходят на свет. И тогда снова приходится вступать в бой. Жаль только, что через время всё повторяется. Потому что как не одолеть злу добра, так и не одержать добру победу над злом. На долгое время, во всяком случае. Иначе рухнет всё равновесие, и мир будет уничтожен.
Гаяти бросила на меня короткий взгляд, сощурила хрустальные глаза.
— Шедру вернулся. Не знаю, стал ли он сильнее, но есть возможность загнать его назад.
— Сколько веков нам для это понадобится, солнцеликая? — горько усмехнулся я.
Богиня снова глянула на своё отражение в зеркале арси:
— Несколько ночей, Амал.
— Что? — я не поверил своим ушам.
Однако Гаяти не собиралась повторять. Вместо этого шепнула что-то крылатому существу, то согласно прозвенело и, легко вспорхнув, куда-то унеслось.
Богиня по-прежнему не смотрела на меня, однако почему-то стало не по себе. Словно почувствовал, что ничего хорошего мне не светит. Пауза затягивалась, Ракеш деликатно закашлялся. Гаяти недовольно оторвалась от зеркала.
— Сколько говорила тебе не баловаться калакутой?
— Это не калакута, — пробормотал он, — простыл, сквозняк.
— В сорокаградусную жару? — приподняла золотую бровь Гаяти. — Не лги мне, Ракеш, я всё прекрасно вижу.
Меня эта перепалка интересовала мало, поэтому я бессовестно перебил:
— Это всё прекрасно, но меня интересует Шедру. Вы знаете, что делать?
Гаяти развела руками — всеми шестью сразу.
— Это просто. Нужно ему дать, что он желает уже несколько оборотов Шивайшьи.
Я подозрительно посмотрел на неё:
— И что же это?
Богиня лучезарно улыбнулась:
— Ты, Амал.
Горячая волна захлестнула с ног до головы, однако я сумел отогнать это наваждение. Нахмурился, прикусив губу, посмотрел в невинный хрусталь глаз.
— Глупости. От этого он не станет слабее. К тому же если я приду с распахнутыми объятиями, Шедру, конечно, порадуется, но при этом назад в камень не пойдёт.
Гаяти встала с цветка, её белые ступни коснулись молочного тумана. Медленно приблизилась ко мне. Верхние руки легли мне на плечи, средние — на талию, нижние — на бёдра. Вроде ничего такого, по телу прошла дрожь. Прикосновение богини даже для аватара не пройдёт бесследно. Я выдохнул сквозь стиснутые зубы:
— Что?
— Он слишком хочет, — задрожали золотые струны ситара у меня возле уха, а дыхание опалило. — Мы ему это дадим. Но тебе придётся ему довериться. Полностью, без остатка.
Внутри всё заледенело. Что? По собственной воле отдаться в руки этой твари, чтобы потом придушила рубиновым хвостом, наигрывая погремком похоронный марш?
— Нет! — Я попытался отойти, однако руки Гаяти превратились в тиски.
— Через тебя я пропущу силу Джантаки, — ровным голосом произнесла она. — В тот момент, когда Шедру поверит, что ты целиком и полностью принадлежишь ему — поплатится за это.
Мысли метались как сумасшедшие. Безумие! И в то же время, если всё удастся, то лучше варианта и не придумать. Ведь я однажды был в плену у ратна-нага. Только вспоминать об этом не хотелось.
— У нас, — прошептал я пересохшими губами, — всё получится?
— Получится, — твёрдо сказала Гаяти. — Я знаю.
Некоторое время я молчал, но потом медленно, будто против воли, кивнул. Хрустальные глаза смотрели на меня с благодарностью, за спиной что-то пробормотал Ракеша.
— Спасибо, Амал, — выдохнул золотой ситар. — Я в тебя верила.
Вопрос: автору
| 1. спасибо) |
|
30 |
(100%) |
|
|
|
| Всего: |
30 |
@темы:
Простите, это слэш!,
ориджинал,
Ратнарадж - царь самоцветов
-
-
19.06.2014 в 14:55-
-
19.06.2014 в 15:31-
-
19.06.2014 в 18:27tigger79, спасибо, что читаете))
-
-
19.06.2014 в 18:30НЕНАВИЗДЬненавиздь!!!И ваще, как ты можешь? Какое восседание и цветы?))
-
-
19.06.2014 в 18:40-
-
19.06.2014 в 19:23SWORN, Спасибо и вдохновения!
-
-
20.06.2014 в 19:58starga, ну как же... на секс с чОрным властелином
karrambadead, тоже люблю)))спасибо))