Доминантная пироженка (с) Rex_Noctis
Автор: SWORN
Фэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Ужасы
Предупреждения: Насилие, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари:
Беда не приходит одна. Люди умирают во сне, а в их руках находят загадочные карты снов. Ян Сокирник снова берётся за дело. Каков же его ужас, когда он узнает, что карты снов, лежащие рядом с жертвами, принадлежат колоде его напарника - Олега Грабара. Новое дело набирает обороты, и никто не знает, удастся ли выйти живыми.
Глава 2. Грифоньи шахматы (2)
читать дальшеНе знаю, как только выдержал это взгляд. Однако всё же с трудом сумел добраться до кровати и сесть. Стало немного лучше. Нешка тем временем недовольно фыркнул и важно поцокал когтями в сторону кухни. Кажется, Городовой его совершенно не впечатлил.
Тот посмотрел на кота, потом – на меня. На белом лице не дрогнул ни один мускул. Я понял, что ничего хорошего мне его приход не светит. Хотя… с другой стороны, он явился сам и погнал незваного гостя. При этом без излишней театральности. Просто взял и выгнал. Кажется, совершенно не напрягаясь.
И в то же время я прекрасно понимал, что Городовой взбешён. Просто не показывает этого. До меня дошло, что, пожалуй, в первый раз в жизни мне одновременно хочется убить его и сказать спасибо.
Городовой посмотрел по сторонам. Потом подошёл ко мне. Протянул руки и приложил пальцы к вискам. Вмиг стало легче, а извне словно полился поток бодрости и силы. В какой-то миг даже показалось, что он ласково провёл ладонью по моим волосам, однако я тут же тряхнул головой. Нет, этого просто не может быть.
- Спасибо, - непослушными губами прошептал я, упорно глядя в пол.
Городовой не овтетил. Ладони исчезли. Комментировать произошедшее он, кажется, не торопился. Это и радовало, и заставляло напрячься. В конце концов, я не выдержал:
- Что это было?
- Хотел бы я знать.
Ответ привёл меня в ступор. То есть, как… хотел бы? То есть… не знает?
Я всё же поднял голову и внимательно на него посмотрел. Однако Городовой даже и не думал насмехаться. Его вид был предельно серьёзен. Это удивило ещё больше.
За окном ударил гром. Олепительная молния рассекла небо пополам. Повисшая тишина вдруг начала давить физически. Я вздохнул.
- Спросишь у Азова, - внезапно резко сказал Городовой. – Это пришли оттуда. В городе таких существ нет.
Я нахмурился. Как-то с Азовом видеться не особо и хотелось. Хотя, пожалуй, другого выхода не было. Если єта гад ость дейсвительно вышла из моря, то…. Я передёрнул плечами. Не хочу об этом думать. Ненавижу море.
- Вы пришли среди ночи же не для того, чтобы спасти меня от неведомого гостя? – произнёс я куда резче, чем планировал.
Губы Городового внезапно тронула едва заметная улыбка.
- О, да.
Я сразу даже не поверил услышанному. Неужели проскочили довольные нотки. Однако стоило только на него глянуть, и сразу стало ясно: все шуточки закончены. Сейчас будет серьёзный разговор.
- Самочувствие ничего? – лениво бросил он и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: - Пора взяться за работу. Сегодняшняя ночь для многих оказалась последней. А поскольку этот бездельник Грабар укатил, то придётся общаться напрямую.
- Не такой уж и бездельник, - буркнул я, защищая напарника и собираясь с мыслями.
Кстати, занятное дело. Городовой мог незлобно ругать Грабара, но никогда и словом не обмолвился о его буйной родственнице-одесситке. Интересно, это неспроста или как?
- Что произошло?
- Пять смертей во сне, - сухо сообщил он. – Пошли, слушать землю и держать шаги – твоя работа.
- Я… - начал было, но от меня только отмахнулись.
- Не промокнешь.
И он подошёл к балконной двери. Распахнул её настежь, потом посмотрел на меня и чуть криво улыбнулся. Сделал приглашающий жест рукой.
Ничего не оставалось, как встать, гордо расправить плечи и принять приглашение. Кстати, с запозданием я отметил, что моё обычное желание придушить эту заразу сейчас находится где-то в самом тёмном уголке сознания.
Внезапно образовался узкий тоннель, словно кто-то поставил огромную пластиковую трубу, которую огибали капли дождя, не смея просочиться внутрь.
«Ишь ты, пижон, - подумал я. – Не хочешь ножечки промочить! Ну и… всё остальное тоже».
Городовой двинулся вперёд. Я – следом. Глянув вниз, и сердце на мгновение замерло. Всё же… Ночь… Спящая Суворова. Листва, вымытая дождём. Холодный ветер. Пробирающий до костей.
Я бросил на Городового злобный взгляд. Сволочь. Мог бы дать пару минут накинуть рубашку. Всё же все уже умерли, а мне как-то утром встать с заложенным носом не улыбается.
Мой взгляд не остался незамеченным. Это ощущалось буквально кожей. Городовой с невозмутимым видом шагал рядом. Сложил руки за спиной. Светлые волосы едва-едва шевелил ветер.
- Ты меня так ненавидишь, что прям немного неловко. Откуда столько страсти, Сокирник? – ровно прозвучал его голос, однако показалось, что меня ударили кулаком в солнечное сплетение.
Я задохнулся. Но потом взял себя в руки. Ничего особенного. Просто штучки Городового. Проверяет. Смотрит. Играет. Ухмыляется.
- Мне не за что вас любить, - прямо сказал я, глядя себе под ноги.
Невероятно, ступни парили в нескольких метрах над бетонами плитами, клумбами и скамейками.
- Это нормально, - ни капли не смутился Городовой. – Хоть и обременительно.
Я подозрительно покосился на него. Как пить дать – издевается. А у меня даже сейчас нет ни сил, ни желания вцепиться в него и вытрясти всю душу. Грабар бы сказал, что холодный разум наконец-то восторжествовал над моими неуёмными эмоциями. Однако я чувствовал, что это не так. И всё же…
- Первая жертва – студент кораблестроительного университета, - вдруг резко перевёл он тему, и дождь усиленнее застучал по крышам домов.
Меня окутал холод, а внутри цепкими пальцами всё сжал страх.
Внизу пробегала серая прямая дорога. Машины, вздывая море брызг, проносились вперёд, сверкая жёлтыми фарами. Внезапно. Ночь, а люди не спят.
- Девятнадцать лет, - продолжил Городовой. – Евгений Столярский. Первый курс, факультета кораблей и океанотехники.
Мы миновали Морскую академию. Памятник Фёдору Фёдоровичу Ушакову на миг шевельнулся, проводил нас тёмным взглядом. У меня по спине невольно пробежала дрожь. Пришлось сделать глубокий вдох. Ушаков – не моя парафия. Тут уж местные чувствуют его лучше. Моё – это Суворов. Кто смотрит на твой дом, тот и руководит душой.
- В комнате был один. Дежурный клянется, что никого на этаже не было, - глухим голосом продолжил Городовой.
Мы прошли над площадью Свободы. На мгновение я задержался, залюбовавшись ночной подсветкой возле здания облгосадминистрации. Но тут же поспешил за Городовым. Тот явно ждать не будет.
- Как же его нашли? – тихо спросил я.
- Сосед зашёл в комнату, - хмуро ответил Городовой. – Он же и поднял шум. Столярский лежал на спине, сложив руки на груди. В пальцах была зажата карта.
Я приподнял бровь:
- Карта?
В пространстве едва различимым серебристым светом замерцали ступени. Мы спустились по ним прямо к деревянным дверям кораблестроительного универстита. Хотя, если быть точнее, то в Херсоне находился филиал Николаевского Университета Кораблестроения. Однако в просторечии его именовали «корабелкой» и не особо вдавались в подробности.
Рука Городового легла на ручку двери: большую и вытянутую, с конусообразными набалдашниками. Ветер рванул кроны деревьев, раскачал словно в безумном танце.
Я нахмурился:
- Зачем в университет? Сейчас приедет полиция. Зачем задерживаться?
- Полиция уже там, - ровно ответил он и, открыв дверь, нырнул внутрь. – Идём.
Возражения явно слушать не собирались. А у меня как-то не оставалось желания торчать под дождём. Ведь стоило только Городовому оказаться в холле университета, как исчез защитный купол, и все прелести ливня я ощутил от и до.
В университете было тихо. Тёмно. Кто станет сидеть ночью в августе? Во всяком случае, сейчас, когда в общежитии все стоят на ушах.
- Слушай, - коротко бросил он.
Я замер. Почему-то возражать не появилось никакого желания. Чувствовалось, что Городовой знает, как лучше. И сейчас стоит слушаться, а не строить из себя звезду танцпола.
Я пустил в землю прощупывающие импульсы. Ушли, будто в песок. Нахмурился, послал импульс сильнее, так, что аж свело сжатые кулаки. И тут же что-то негромко щёлкнуло, а пол под ногами дрогнул.
Пространство вокруг задрожало, пошло рябью, как вода тихого озера, по которой вдруг пустили несколько камешков детской рукой. Место, где я стоял, стало ярко-красным, ступни обожгло. В воздухе появились аквамариново-голубые разводы – извилистые, непостоянные, струящиеся, словно вода. Появился запах соли, смешанный с какой-то гнилью.
Кто бы здесь ни проходил, следы он оставил. Явно не человек. Возможно, существо, сходное с тем, что было у меня в квартире. Однако я тут же заколебался: стоит ли такое говорить? Может, после произошедшего мне это только кажется? Всё же впечатлило неслабо.
Городовой взмахнул рукой. Его ладонь прошла горизонтально над полом, словно рассекая воздух. Миг – меня ухватил чудовищный водоворот и утянул прямо в себя. Перед глазами замелькали картинки: вечер, включенная настольная лампа, разбросаны мелкие красные бусинки. Чуть поодаль – кровать, на которой, укутавшись в плед, лежит женщина.
Вдох. Смена картинки – подъезд, разбитая лампочка, запах сырости. Лежащий на спине человек. Мужчина – не разобрать какого возраста. Щелчок – мальчишка лет девяти. В детской комнате, на полу рассыпались игрушки, а их хозяин лежит прямо на коврике, так и не добравшись до кроватки. И ещё – хрупкая девушка в кружевном бельё. Прямо на кровати, только та почему-то не расстелена. Кажется, просто не успела.
Аквамариновые змеящиеся линии прочертили пространство и метнулись влево по коридору – к общежитию. Следы существа звали, манили за собой. Я сделал маленький шажок. Гордовой остался за спиной. Руку он так и не опустил. Словно удерживал рассечённое пространство и не давал ему схлопнуться.
Я оказался в тёмной комнатке. Две кровати, тумбочка, большое окно. На подоконнике зарядка от телефона. На тумбочке возле кровати – ноутбук. Сквозь меня вдруг прошла туманная фигура человека в полицейской форме. Приглушённые голоса.
Я сообразил, что Городовой наложил одну реальность на другую, давая возможность мне увидеть жертву, но без вмешательства в дела полиции.
Жертва. Темноволосый мальчик в одних джинсах. Руки сложены на груди. Пальцы окровавлены. Между ними зажата карта. Хм, больше игральной, уж ближе к Таро.Я присмотрелся. Нет, это всё кажется.
У карты рубашка – фиолётово-чёрная, с россыпью звёздной пыли. И пусть другие не замечаю, но я вижу это вязкое мерцание. А ещё прекрасно помню руки, которые держали подобные ей уж несколько лет.
Мне стало дурно. Карта была из колоды Грабара.
Фэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Ужасы
Предупреждения: Насилие, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари:
Беда не приходит одна. Люди умирают во сне, а в их руках находят загадочные карты снов. Ян Сокирник снова берётся за дело. Каков же его ужас, когда он узнает, что карты снов, лежащие рядом с жертвами, принадлежат колоде его напарника - Олега Грабара. Новое дело набирает обороты, и никто не знает, удастся ли выйти живыми.
Глава 2. Грифоньи шахматы (2)
читать дальшеНе знаю, как только выдержал это взгляд. Однако всё же с трудом сумел добраться до кровати и сесть. Стало немного лучше. Нешка тем временем недовольно фыркнул и важно поцокал когтями в сторону кухни. Кажется, Городовой его совершенно не впечатлил.
Тот посмотрел на кота, потом – на меня. На белом лице не дрогнул ни один мускул. Я понял, что ничего хорошего мне его приход не светит. Хотя… с другой стороны, он явился сам и погнал незваного гостя. При этом без излишней театральности. Просто взял и выгнал. Кажется, совершенно не напрягаясь.
И в то же время я прекрасно понимал, что Городовой взбешён. Просто не показывает этого. До меня дошло, что, пожалуй, в первый раз в жизни мне одновременно хочется убить его и сказать спасибо.
Городовой посмотрел по сторонам. Потом подошёл ко мне. Протянул руки и приложил пальцы к вискам. Вмиг стало легче, а извне словно полился поток бодрости и силы. В какой-то миг даже показалось, что он ласково провёл ладонью по моим волосам, однако я тут же тряхнул головой. Нет, этого просто не может быть.
- Спасибо, - непослушными губами прошептал я, упорно глядя в пол.
Городовой не овтетил. Ладони исчезли. Комментировать произошедшее он, кажется, не торопился. Это и радовало, и заставляло напрячься. В конце концов, я не выдержал:
- Что это было?
- Хотел бы я знать.
Ответ привёл меня в ступор. То есть, как… хотел бы? То есть… не знает?
Я всё же поднял голову и внимательно на него посмотрел. Однако Городовой даже и не думал насмехаться. Его вид был предельно серьёзен. Это удивило ещё больше.
За окном ударил гром. Олепительная молния рассекла небо пополам. Повисшая тишина вдруг начала давить физически. Я вздохнул.
- Спросишь у Азова, - внезапно резко сказал Городовой. – Это пришли оттуда. В городе таких существ нет.
Я нахмурился. Как-то с Азовом видеться не особо и хотелось. Хотя, пожалуй, другого выхода не было. Если єта гад ость дейсвительно вышла из моря, то…. Я передёрнул плечами. Не хочу об этом думать. Ненавижу море.
- Вы пришли среди ночи же не для того, чтобы спасти меня от неведомого гостя? – произнёс я куда резче, чем планировал.
Губы Городового внезапно тронула едва заметная улыбка.
- О, да.
Я сразу даже не поверил услышанному. Неужели проскочили довольные нотки. Однако стоило только на него глянуть, и сразу стало ясно: все шуточки закончены. Сейчас будет серьёзный разговор.
- Самочувствие ничего? – лениво бросил он и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: - Пора взяться за работу. Сегодняшняя ночь для многих оказалась последней. А поскольку этот бездельник Грабар укатил, то придётся общаться напрямую.
- Не такой уж и бездельник, - буркнул я, защищая напарника и собираясь с мыслями.
Кстати, занятное дело. Городовой мог незлобно ругать Грабара, но никогда и словом не обмолвился о его буйной родственнице-одесситке. Интересно, это неспроста или как?
- Что произошло?
- Пять смертей во сне, - сухо сообщил он. – Пошли, слушать землю и держать шаги – твоя работа.
- Я… - начал было, но от меня только отмахнулись.
- Не промокнешь.
И он подошёл к балконной двери. Распахнул её настежь, потом посмотрел на меня и чуть криво улыбнулся. Сделал приглашающий жест рукой.
Ничего не оставалось, как встать, гордо расправить плечи и принять приглашение. Кстати, с запозданием я отметил, что моё обычное желание придушить эту заразу сейчас находится где-то в самом тёмном уголке сознания.
Внезапно образовался узкий тоннель, словно кто-то поставил огромную пластиковую трубу, которую огибали капли дождя, не смея просочиться внутрь.
«Ишь ты, пижон, - подумал я. – Не хочешь ножечки промочить! Ну и… всё остальное тоже».
Городовой двинулся вперёд. Я – следом. Глянув вниз, и сердце на мгновение замерло. Всё же… Ночь… Спящая Суворова. Листва, вымытая дождём. Холодный ветер. Пробирающий до костей.
Я бросил на Городового злобный взгляд. Сволочь. Мог бы дать пару минут накинуть рубашку. Всё же все уже умерли, а мне как-то утром встать с заложенным носом не улыбается.
Мой взгляд не остался незамеченным. Это ощущалось буквально кожей. Городовой с невозмутимым видом шагал рядом. Сложил руки за спиной. Светлые волосы едва-едва шевелил ветер.
- Ты меня так ненавидишь, что прям немного неловко. Откуда столько страсти, Сокирник? – ровно прозвучал его голос, однако показалось, что меня ударили кулаком в солнечное сплетение.
Я задохнулся. Но потом взял себя в руки. Ничего особенного. Просто штучки Городового. Проверяет. Смотрит. Играет. Ухмыляется.
- Мне не за что вас любить, - прямо сказал я, глядя себе под ноги.
Невероятно, ступни парили в нескольких метрах над бетонами плитами, клумбами и скамейками.
- Это нормально, - ни капли не смутился Городовой. – Хоть и обременительно.
Я подозрительно покосился на него. Как пить дать – издевается. А у меня даже сейчас нет ни сил, ни желания вцепиться в него и вытрясти всю душу. Грабар бы сказал, что холодный разум наконец-то восторжествовал над моими неуёмными эмоциями. Однако я чувствовал, что это не так. И всё же…
- Первая жертва – студент кораблестроительного университета, - вдруг резко перевёл он тему, и дождь усиленнее застучал по крышам домов.
Меня окутал холод, а внутри цепкими пальцами всё сжал страх.
Внизу пробегала серая прямая дорога. Машины, вздывая море брызг, проносились вперёд, сверкая жёлтыми фарами. Внезапно. Ночь, а люди не спят.
- Девятнадцать лет, - продолжил Городовой. – Евгений Столярский. Первый курс, факультета кораблей и океанотехники.
Мы миновали Морскую академию. Памятник Фёдору Фёдоровичу Ушакову на миг шевельнулся, проводил нас тёмным взглядом. У меня по спине невольно пробежала дрожь. Пришлось сделать глубокий вдох. Ушаков – не моя парафия. Тут уж местные чувствуют его лучше. Моё – это Суворов. Кто смотрит на твой дом, тот и руководит душой.
- В комнате был один. Дежурный клянется, что никого на этаже не было, - глухим голосом продолжил Городовой.
Мы прошли над площадью Свободы. На мгновение я задержался, залюбовавшись ночной подсветкой возле здания облгосадминистрации. Но тут же поспешил за Городовым. Тот явно ждать не будет.
- Как же его нашли? – тихо спросил я.
- Сосед зашёл в комнату, - хмуро ответил Городовой. – Он же и поднял шум. Столярский лежал на спине, сложив руки на груди. В пальцах была зажата карта.
Я приподнял бровь:
- Карта?
В пространстве едва различимым серебристым светом замерцали ступени. Мы спустились по ним прямо к деревянным дверям кораблестроительного универстита. Хотя, если быть точнее, то в Херсоне находился филиал Николаевского Университета Кораблестроения. Однако в просторечии его именовали «корабелкой» и не особо вдавались в подробности.
Рука Городового легла на ручку двери: большую и вытянутую, с конусообразными набалдашниками. Ветер рванул кроны деревьев, раскачал словно в безумном танце.
Я нахмурился:
- Зачем в университет? Сейчас приедет полиция. Зачем задерживаться?
- Полиция уже там, - ровно ответил он и, открыв дверь, нырнул внутрь. – Идём.
Возражения явно слушать не собирались. А у меня как-то не оставалось желания торчать под дождём. Ведь стоило только Городовому оказаться в холле университета, как исчез защитный купол, и все прелести ливня я ощутил от и до.
В университете было тихо. Тёмно. Кто станет сидеть ночью в августе? Во всяком случае, сейчас, когда в общежитии все стоят на ушах.
- Слушай, - коротко бросил он.
Я замер. Почему-то возражать не появилось никакого желания. Чувствовалось, что Городовой знает, как лучше. И сейчас стоит слушаться, а не строить из себя звезду танцпола.
Я пустил в землю прощупывающие импульсы. Ушли, будто в песок. Нахмурился, послал импульс сильнее, так, что аж свело сжатые кулаки. И тут же что-то негромко щёлкнуло, а пол под ногами дрогнул.
Пространство вокруг задрожало, пошло рябью, как вода тихого озера, по которой вдруг пустили несколько камешков детской рукой. Место, где я стоял, стало ярко-красным, ступни обожгло. В воздухе появились аквамариново-голубые разводы – извилистые, непостоянные, струящиеся, словно вода. Появился запах соли, смешанный с какой-то гнилью.
Кто бы здесь ни проходил, следы он оставил. Явно не человек. Возможно, существо, сходное с тем, что было у меня в квартире. Однако я тут же заколебался: стоит ли такое говорить? Может, после произошедшего мне это только кажется? Всё же впечатлило неслабо.
Городовой взмахнул рукой. Его ладонь прошла горизонтально над полом, словно рассекая воздух. Миг – меня ухватил чудовищный водоворот и утянул прямо в себя. Перед глазами замелькали картинки: вечер, включенная настольная лампа, разбросаны мелкие красные бусинки. Чуть поодаль – кровать, на которой, укутавшись в плед, лежит женщина.
Вдох. Смена картинки – подъезд, разбитая лампочка, запах сырости. Лежащий на спине человек. Мужчина – не разобрать какого возраста. Щелчок – мальчишка лет девяти. В детской комнате, на полу рассыпались игрушки, а их хозяин лежит прямо на коврике, так и не добравшись до кроватки. И ещё – хрупкая девушка в кружевном бельё. Прямо на кровати, только та почему-то не расстелена. Кажется, просто не успела.
Аквамариновые змеящиеся линии прочертили пространство и метнулись влево по коридору – к общежитию. Следы существа звали, манили за собой. Я сделал маленький шажок. Гордовой остался за спиной. Руку он так и не опустил. Словно удерживал рассечённое пространство и не давал ему схлопнуться.
Я оказался в тёмной комнатке. Две кровати, тумбочка, большое окно. На подоконнике зарядка от телефона. На тумбочке возле кровати – ноутбук. Сквозь меня вдруг прошла туманная фигура человека в полицейской форме. Приглушённые голоса.
Я сообразил, что Городовой наложил одну реальность на другую, давая возможность мне увидеть жертву, но без вмешательства в дела полиции.
Жертва. Темноволосый мальчик в одних джинсах. Руки сложены на груди. Пальцы окровавлены. Между ними зажата карта. Хм, больше игральной, уж ближе к Таро.Я присмотрелся. Нет, это всё кажется.
У карты рубашка – фиолётово-чёрная, с россыпью звёздной пыли. И пусть другие не замечаю, но я вижу это вязкое мерцание. А ещё прекрасно помню руки, которые держали подобные ей уж несколько лет.
Мне стало дурно. Карта была из колоды Грабара.
Вопрос: автору
| 1. спасибо) | 18 | (100%) | |
| Всего: | 18 | ||
@темы: Простите, это слэш!, ориджинал, Играю. Сон