Доминантная пироженка (с) Rex_Noctis
Автор: SWORN
Фэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Ужасы
Предупреждения: Насилие, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари:
Беда не приходит одна. Люди умирают во сне, а в их руках находят загадочные карты снов. Ян Сокирник снова берётся за дело. Каков же его ужас, когда он узнает, что карты снов, лежащие рядом с жертвами, принадлежат колоде его напарника - Олега Грабара. Новое дело набирает обороты, и никто не знает, удастся ли выйти живыми.
Глава 5. У зажигалки умер огонь (2)
читать дальше***
Поздний вечер опустился на город. Окутал тьмой бахатного неба, закружил голову свежим ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками сновиев звёзды. Уличные фонари, жёлтые и оранжевые, разгоняли темноту, проливая на землю электрический свет.
На бульваре Мирном людей было на удивление мало. Я привык, что ночью после дневного зноя на улицу выходят шумные молодёжные компании и влюблённые парочки. Азов молча шагал рядом. Как ни странно, но после его массажа я всё-таки бессовестно заснул. И проснулся уже к часам шести. За это время Азов вёл себя подозрительно тихо, дав мне время спокойно отдохнуть. Я был безумно благодарен. Однако и обещание, данное перед этим, всё же напрягало. Что я узнаю?
Стоило только встать с постели, как мне заявили, что сегодня срочно нужно оказаться в местах скифской силы. Услышанное ввело в ступор. Однако возражений Азов не слышал.
Синие скамейки пустовали. Белели во тьме статуи. Борисфен, скиф, возничий, сирена, кентавр с нимфой, царица Тавриды. Создавали их Слышащие Землю из разных городов, а потом принесли в дар нашему. С виду — обычные статуи. Какая поинтереснее, какая попроще. На бульваре расположен в одном конце фонтам, в другой — подземный переход, выводящий прямо к павильону центрального рынка. Перед павильоном расположилась клумба и бронзовый памятник — огромная трёхъярусная пектораль. Скульптор назвал его «Дары Таврии», изобразив южную землю и солнце, богиню плодородия и богатсво Днепровских плавней. Обычные люди не знали, что от памятника к скульптурам на бульваре тянется паутина энергитических нитей, сплетённая Слышащими Землю.
Мы остановились возле статуи скифа, задумчиво глядящего вниз.
— Ты хочешь узнать что-то конкретное? — спросил я, покосившись на Азова.
С тех пор, как мы вышли из дома, он не проронил ни слова. Поначалу я не обращал внимания, однако потом это начало напрягать. Создалось ощущение, что он находится где-то очень далеко и идёт рядом со мной только физически.
— Да, — ровно ответил он и коснулся плеча статуи пальцами. — Мне надо знать, кто плачет по ночам.
Сказанное озадачилось. Пока я переваривал и пытался хоть как-то проанализировать, скиф вдруг медленно поднял голову. Глаза, словно белая яшма, посмотрели на Азова.
— Что-о-о? — донёсся приглушённый голос, похожий на осыпающиеся с уступа маленькие камешки. — Зачем разбудил?
И хоть смотрели не на меня, всё равно стало не по себе. Моих сил не хватит, чтобы разбудить дух, заключённый в статую. Только если он сам захочет показаться на глаза. Говорить с домами — это уже другое дело. А вот Азов — может.
— Кто пришёл в город из моря?
И голос Азова вдруг стал далёким-далёким. Страшным. Нечеловеческим. Он и скиф. Говорили те, кто никогда не был людьми. Понимали друг друга. Только я был лишним.
Однако Азов вдруг крепко ухватил меня за руку. Я глянул на него и замер. Серо-зелёные глаза пылали призрачным пламенем, кожа лица стала белой-белой, а черты лица странно изменились. Я невольно отпрянул, однако его пальцы впились в моё запястье.
— Нет у него дома, нет цели. Потерянный, — проскрежетал каменный скиф. — Оставляет только только следы: горячие, страшные. Как тот, кто раньше всё мог, а теперь обо всём позабыл. И лишь осталась тень памяти. И от этого он с каждым днём все злее и злее. Костёр без пламени, река без вод. Он ищет…
Скиф смолк. Я затаил дыхание. Кто? Кто он? Ничего не понимаю. Но с другой стороны, каменные извания не говорят прямо. Да даже Азов толком не может ничего сказать по-человечески!
— Что ищет? — уточнил Азов, потянув меня на себя.
Скиф вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Голова вмиг закружилась, а к горлу подобралась дурнота. Под коленками дрогнуло, а на лбу выстапил холодный пот. Азов сгрёб меня в охапку, сжимая так, что стало трудно дышать. Но в то же время слабость прошла.
— Не играй, — с угрозой произнёс Азов, и скиф недовольно отвёл взгляд.
— Ответ у тебя в руках, хозяин вод, — сказал он. — Чем быстрее вернёте Потерянному то, что он ищет, тем быстрее обретёте покой.
Яшмовые глаза сверкнули, и скиф снова онемел белым изваянием.
Азов резко оттянул меня от него к фонтану. Я не сразу сообразил, что руки мерзко дрожат. Хотел рассмеяться, но вышел приглушённый всхлип. Как же, совсем не подумал, что духи, заточенные в камни, любят полакомиться энергией. Днём-то это легко — народу тьма, никто особо и не почует. А ночью, когда стоишь один на один, — добра не жди.
— Что он омел в виду? — хрипло спросил я, чувствуя, что ещё немного и повисну в руках Азова тряпичной куклой.
— Пока не знаю, — нехотя ответил тот.
Я поднял голову, не веря своим ушам. Глаза Азова, слава богу, снова приобрели нормальный цвет.
— Да и такое бывает… — отстранёно заметил он. — Я тоже не знаю всего. И это меня раздражает и злит, Ян. Кто этот гад, решивший навести свои порядки, и почему бездействует Городовой — меня очень интересует.
Я уткнулся лбом в его плечо. Так положение было куда устойчивее. Хотя слова заставили задуматься. Городовой, хоть я его терпеть не могу, вряд ли бездействует. Потому что иначе не может прост. Не бывает безразличных Городовых. У них душа — город. Поэтому тут что-то иное. Только что?
— Это создание Того? — тихо спросил я.
Азов прижал меня к себе, мягко провёл ладонью по спине. Прижался щекой к макушке. У меня внутри всё сжалось.
— Думаю, да. Ведь что у Зурет, что у её ашаука были собственные силы. Если оба потеряли то, что имели, то это и впрямь… неприятно.
Интонация, с которой он произнёс последнее слово, вызвало дрожь. Да уж. У зажигалки умер огонь. Лютовать будут страшно. А если им ещё от меня что-то надо… только что?
Я вздохнул.
— Замёрз? — тихо спросил Азов.
Я не ответил. И да, и нет. Мерзко от всего этого. Господи, как же хочется, чтобы хоть какое-то время было тихо и спокойно. Да, мои способности не позволят отсиживаться в уголке, но хоть немного можно передохнуть?
Азов аккуратно взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза.
— Ян, — шепнул он, и у меня по коже пробежали мурашки. — Я обещаний на ветер не бросаю. И брата твоего найду.
Я шумно выдохнул и попытался улыбнуться. Время застыло.
«Найду», — эхом рпошелестело на пустом бульваре.
Азов склонился и прижался к моим губам. Мир внезапно покачнулся, завертелся чёрным смерчем. Миг — на головой раскинулось звёздное небо: бескрайнее, безответное, необъятное. Голова пошла кругом, и вдруг захотелось расхохотаться — весело, пьяно. Стало легко-легко.
Губы Азова обжигали, забирали дыхание, не давали думать о чём-то другом. Руки держали крепко и бережно, словно и боялся упустить. И некоторое время я не двигался, а потом резко обнял за шею, вплёл пальцы в седые волосы и ответил с таким рвением, что он тихо рассмеялся. Однако ничего не сказал и снова поцеловал.
Я не сразу понял, что вдруг под спиной что-то мягкое, а откуда-то доносится шелест волн. Одежда внезапно превратилась в рыбацкую сеть: и моя, и его. Спутала руки и ноги, не давая выбраться. И ни уйти, ни отодвинуться — только прижаться крепче.
— Не пущ-щ-щ-щу, — выдохнуло море, а в серо-зелёных глазах появилось что-то такое, отчего сразу стало безумно сладко и страшно одновременно.
Его руки огладили мои плечи, скользнули по груди. Губы коснулись скулы, кончик языка провёл по щеке.
— Мой, — выдохнул он, вжимаясь пахом в пах.
Он огладил бёдра, мягко развёл в стороны. Я снова прижался к его губам, наплевав на все сомнения. Пусть потом будет дождь и голодная земля. Пусть потом будет глухо и тоскливо. Пусть… Сейчас мне дают понять, что я живой. Желанный. Под бескрайним южным небом, у тихого смеха-шелеста Азовского моря. Не сразу даже понял, как тут оказался, но это неважно.
Азов был настойчив, порывист. Поцелуи перемежались с укусами, шепот заставлял забывать всё на свете. Сеть опутывала обоих, не давая сделать лишнего движения, уйти дальше, чем можно было. Только ближе, только крепче, только сильнее…
Он вошёл в меня. Я вскрикнул и выгнулся от накатившей волны боли. Вздрогнул, замерев не дыша. Почувствовал обжигающее дыхание на коже и обхватившую член ладонь. Выдохнул сквозь стиснутые зубы. Всё плыло, словно в тумане.
Азов что-то шептал. Нежно, тихо, успокаивающе. Словно маленькие волны баюкали и утешали, смывая боль, исцеляя душу. Почувствовав, что я немного расслабился, он осторожно двинулся. Мягко придержал мои ноги, давая возможность скрестить их на пояснице, и двинулся снова. А потом ещё и ещё. По телу пробежала судорога: болезненная ли, сладкая — не разобрать. Я обнял его так, будто кто-то собирался оторвать, и прижался всем телом.
— Расслабься, — шепнул он. — Ты только мой. Мой…
Ветер подхватил это слово, закружил, бросил в ночное небо и чёрные волны. На душе стало тихо и спокойно, а по телу прошла волна удовольствия.
— Мальчик мой, — прошелестело то ли песней моря, то ли шёпотом на ухо. — Не отдам никому…
А потом всё стало неважно. И стон мой превратился почте в крик, когда Азов довёл меня до оргазма. На миг словно ослеп, оглох и онемел одновременно, не понимая, почему всё так ярко и остро и в то же время — невероятно прекрасно.
— Мой… — прошелестел выдох, и внутри стало безумно горячо.
Некоторое время я просто лежал, прижимаясь щекой к плечу Азова. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Не хотелось ни о чём думать. За долгие годы было действительно просто хорошо. Не смущали ни ночная прохлада, ни шум волн, ни сеть на покрытой испариной коже. И надо бы что-то сказать, но губы упорно не хотели двигаться. Тишина — лучшая песня.
Азов нежно поглаживал меня по волосам и прижимал к себе. И тоже молчал. Коснулся губами виска, потёрся носом о щеку. Внезапно пришла странная, почти сумасшедшая мысль, что всё будет хорошо. И именно у меня. И именно с ним. Я чуть не хмыкнул от этой мысли.
— Что-то не так? — тихо спросил Азов.
Я прикрыл глаза и обнял его крепче. Уткнулся носом в шею, вдыхая аромат соли и песка.
— Все хорошо, — прошептал сухими губами. — Правда. Всё хорошо.
Азов прижал меня к себе и поцеловал в висок. Какое-то время мы так и лежали, переплетённые телами и душами. В тишине.
Внезапно раздался какой-то странный звук. Я нахмурился, пытаясь понять, что его издаёт. И в ту же секунду понял, что рядом кто-то плачет.
Фэндом: Ориджинал
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Ужасы
Предупреждения: Насилие, Кинк
Размер: миди
Статус: в процессе
Саммари:
Беда не приходит одна. Люди умирают во сне, а в их руках находят загадочные карты снов. Ян Сокирник снова берётся за дело. Каков же его ужас, когда он узнает, что карты снов, лежащие рядом с жертвами, принадлежат колоде его напарника - Олега Грабара. Новое дело набирает обороты, и никто не знает, удастся ли выйти живыми.
Глава 5. У зажигалки умер огонь (2)
читать дальше***
Поздний вечер опустился на город. Окутал тьмой бахатного неба, закружил голову свежим ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками сновиев звёзды. Уличные фонари, жёлтые и оранжевые, разгоняли темноту, проливая на землю электрический свет.
На бульваре Мирном людей было на удивление мало. Я привык, что ночью после дневного зноя на улицу выходят шумные молодёжные компании и влюблённые парочки. Азов молча шагал рядом. Как ни странно, но после его массажа я всё-таки бессовестно заснул. И проснулся уже к часам шести. За это время Азов вёл себя подозрительно тихо, дав мне время спокойно отдохнуть. Я был безумно благодарен. Однако и обещание, данное перед этим, всё же напрягало. Что я узнаю?
Стоило только встать с постели, как мне заявили, что сегодня срочно нужно оказаться в местах скифской силы. Услышанное ввело в ступор. Однако возражений Азов не слышал.
Синие скамейки пустовали. Белели во тьме статуи. Борисфен, скиф, возничий, сирена, кентавр с нимфой, царица Тавриды. Создавали их Слышащие Землю из разных городов, а потом принесли в дар нашему. С виду — обычные статуи. Какая поинтереснее, какая попроще. На бульваре расположен в одном конце фонтам, в другой — подземный переход, выводящий прямо к павильону центрального рынка. Перед павильоном расположилась клумба и бронзовый памятник — огромная трёхъярусная пектораль. Скульптор назвал его «Дары Таврии», изобразив южную землю и солнце, богиню плодородия и богатсво Днепровских плавней. Обычные люди не знали, что от памятника к скульптурам на бульваре тянется паутина энергитических нитей, сплетённая Слышащими Землю.
Мы остановились возле статуи скифа, задумчиво глядящего вниз.
— Ты хочешь узнать что-то конкретное? — спросил я, покосившись на Азова.
С тех пор, как мы вышли из дома, он не проронил ни слова. Поначалу я не обращал внимания, однако потом это начало напрягать. Создалось ощущение, что он находится где-то очень далеко и идёт рядом со мной только физически.
— Да, — ровно ответил он и коснулся плеча статуи пальцами. — Мне надо знать, кто плачет по ночам.
Сказанное озадачилось. Пока я переваривал и пытался хоть как-то проанализировать, скиф вдруг медленно поднял голову. Глаза, словно белая яшма, посмотрели на Азова.
— Что-о-о? — донёсся приглушённый голос, похожий на осыпающиеся с уступа маленькие камешки. — Зачем разбудил?
И хоть смотрели не на меня, всё равно стало не по себе. Моих сил не хватит, чтобы разбудить дух, заключённый в статую. Только если он сам захочет показаться на глаза. Говорить с домами — это уже другое дело. А вот Азов — может.
— Кто пришёл в город из моря?
И голос Азова вдруг стал далёким-далёким. Страшным. Нечеловеческим. Он и скиф. Говорили те, кто никогда не был людьми. Понимали друг друга. Только я был лишним.
Однако Азов вдруг крепко ухватил меня за руку. Я глянул на него и замер. Серо-зелёные глаза пылали призрачным пламенем, кожа лица стала белой-белой, а черты лица странно изменились. Я невольно отпрянул, однако его пальцы впились в моё запястье.
— Нет у него дома, нет цели. Потерянный, — проскрежетал каменный скиф. — Оставляет только только следы: горячие, страшные. Как тот, кто раньше всё мог, а теперь обо всём позабыл. И лишь осталась тень памяти. И от этого он с каждым днём все злее и злее. Костёр без пламени, река без вод. Он ищет…
Скиф смолк. Я затаил дыхание. Кто? Кто он? Ничего не понимаю. Но с другой стороны, каменные извания не говорят прямо. Да даже Азов толком не может ничего сказать по-человечески!
— Что ищет? — уточнил Азов, потянув меня на себя.
Скиф вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Голова вмиг закружилась, а к горлу подобралась дурнота. Под коленками дрогнуло, а на лбу выстапил холодный пот. Азов сгрёб меня в охапку, сжимая так, что стало трудно дышать. Но в то же время слабость прошла.
— Не играй, — с угрозой произнёс Азов, и скиф недовольно отвёл взгляд.
— Ответ у тебя в руках, хозяин вод, — сказал он. — Чем быстрее вернёте Потерянному то, что он ищет, тем быстрее обретёте покой.
Яшмовые глаза сверкнули, и скиф снова онемел белым изваянием.
Азов резко оттянул меня от него к фонтану. Я не сразу сообразил, что руки мерзко дрожат. Хотел рассмеяться, но вышел приглушённый всхлип. Как же, совсем не подумал, что духи, заточенные в камни, любят полакомиться энергией. Днём-то это легко — народу тьма, никто особо и не почует. А ночью, когда стоишь один на один, — добра не жди.
— Что он омел в виду? — хрипло спросил я, чувствуя, что ещё немного и повисну в руках Азова тряпичной куклой.
— Пока не знаю, — нехотя ответил тот.
Я поднял голову, не веря своим ушам. Глаза Азова, слава богу, снова приобрели нормальный цвет.
— Да и такое бывает… — отстранёно заметил он. — Я тоже не знаю всего. И это меня раздражает и злит, Ян. Кто этот гад, решивший навести свои порядки, и почему бездействует Городовой — меня очень интересует.
Я уткнулся лбом в его плечо. Так положение было куда устойчивее. Хотя слова заставили задуматься. Городовой, хоть я его терпеть не могу, вряд ли бездействует. Потому что иначе не может прост. Не бывает безразличных Городовых. У них душа — город. Поэтому тут что-то иное. Только что?
— Это создание Того? — тихо спросил я.
Азов прижал меня к себе, мягко провёл ладонью по спине. Прижался щекой к макушке. У меня внутри всё сжалось.
— Думаю, да. Ведь что у Зурет, что у её ашаука были собственные силы. Если оба потеряли то, что имели, то это и впрямь… неприятно.
Интонация, с которой он произнёс последнее слово, вызвало дрожь. Да уж. У зажигалки умер огонь. Лютовать будут страшно. А если им ещё от меня что-то надо… только что?
Я вздохнул.
— Замёрз? — тихо спросил Азов.
Я не ответил. И да, и нет. Мерзко от всего этого. Господи, как же хочется, чтобы хоть какое-то время было тихо и спокойно. Да, мои способности не позволят отсиживаться в уголке, но хоть немного можно передохнуть?
Азов аккуратно взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза.
— Ян, — шепнул он, и у меня по коже пробежали мурашки. — Я обещаний на ветер не бросаю. И брата твоего найду.
Я шумно выдохнул и попытался улыбнуться. Время застыло.
«Найду», — эхом рпошелестело на пустом бульваре.
Азов склонился и прижался к моим губам. Мир внезапно покачнулся, завертелся чёрным смерчем. Миг — на головой раскинулось звёздное небо: бескрайнее, безответное, необъятное. Голова пошла кругом, и вдруг захотелось расхохотаться — весело, пьяно. Стало легко-легко.
Губы Азова обжигали, забирали дыхание, не давали думать о чём-то другом. Руки держали крепко и бережно, словно и боялся упустить. И некоторое время я не двигался, а потом резко обнял за шею, вплёл пальцы в седые волосы и ответил с таким рвением, что он тихо рассмеялся. Однако ничего не сказал и снова поцеловал.
Я не сразу понял, что вдруг под спиной что-то мягкое, а откуда-то доносится шелест волн. Одежда внезапно превратилась в рыбацкую сеть: и моя, и его. Спутала руки и ноги, не давая выбраться. И ни уйти, ни отодвинуться — только прижаться крепче.
— Не пущ-щ-щ-щу, — выдохнуло море, а в серо-зелёных глазах появилось что-то такое, отчего сразу стало безумно сладко и страшно одновременно.
Его руки огладили мои плечи, скользнули по груди. Губы коснулись скулы, кончик языка провёл по щеке.
— Мой, — выдохнул он, вжимаясь пахом в пах.
Он огладил бёдра, мягко развёл в стороны. Я снова прижался к его губам, наплевав на все сомнения. Пусть потом будет дождь и голодная земля. Пусть потом будет глухо и тоскливо. Пусть… Сейчас мне дают понять, что я живой. Желанный. Под бескрайним южным небом, у тихого смеха-шелеста Азовского моря. Не сразу даже понял, как тут оказался, но это неважно.
Азов был настойчив, порывист. Поцелуи перемежались с укусами, шепот заставлял забывать всё на свете. Сеть опутывала обоих, не давая сделать лишнего движения, уйти дальше, чем можно было. Только ближе, только крепче, только сильнее…
Он вошёл в меня. Я вскрикнул и выгнулся от накатившей волны боли. Вздрогнул, замерев не дыша. Почувствовал обжигающее дыхание на коже и обхватившую член ладонь. Выдохнул сквозь стиснутые зубы. Всё плыло, словно в тумане.
Азов что-то шептал. Нежно, тихо, успокаивающе. Словно маленькие волны баюкали и утешали, смывая боль, исцеляя душу. Почувствовав, что я немного расслабился, он осторожно двинулся. Мягко придержал мои ноги, давая возможность скрестить их на пояснице, и двинулся снова. А потом ещё и ещё. По телу пробежала судорога: болезненная ли, сладкая — не разобрать. Я обнял его так, будто кто-то собирался оторвать, и прижался всем телом.
— Расслабься, — шепнул он. — Ты только мой. Мой…
Ветер подхватил это слово, закружил, бросил в ночное небо и чёрные волны. На душе стало тихо и спокойно, а по телу прошла волна удовольствия.
— Мальчик мой, — прошелестело то ли песней моря, то ли шёпотом на ухо. — Не отдам никому…
А потом всё стало неважно. И стон мой превратился почте в крик, когда Азов довёл меня до оргазма. На миг словно ослеп, оглох и онемел одновременно, не понимая, почему всё так ярко и остро и в то же время — невероятно прекрасно.
— Мой… — прошелестел выдох, и внутри стало безумно горячо.
Некоторое время я просто лежал, прижимаясь щекой к плечу Азова. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Не хотелось ни о чём думать. За долгие годы было действительно просто хорошо. Не смущали ни ночная прохлада, ни шум волн, ни сеть на покрытой испариной коже. И надо бы что-то сказать, но губы упорно не хотели двигаться. Тишина — лучшая песня.
Азов нежно поглаживал меня по волосам и прижимал к себе. И тоже молчал. Коснулся губами виска, потёрся носом о щеку. Внезапно пришла странная, почти сумасшедшая мысль, что всё будет хорошо. И именно у меня. И именно с ним. Я чуть не хмыкнул от этой мысли.
— Что-то не так? — тихо спросил Азов.
Я прикрыл глаза и обнял его крепче. Уткнулся носом в шею, вдыхая аромат соли и песка.
— Все хорошо, — прошептал сухими губами. — Правда. Всё хорошо.
Азов прижал меня к себе и поцеловал в висок. Какое-то время мы так и лежали, переплетённые телами и душами. В тишине.
Внезапно раздался какой-то странный звук. Я нахмурился, пытаясь понять, что его издаёт. И в ту же секунду понял, что рядом кто-то плачет.
Вопрос: автору
| 1. спасибо) | 16 | (100%) | |
| Всего: | 16 | ||
@темы: Простите, это слэш!, ориджинал, Играю. Сон
-
-
18.05.2016 в 19:24Наконец-то у мальчиков все случилось. И очень радует, что Ян отнесся к этому весьма положительно. Это греет душу.
А что за новый плачущий персонаж? Очень интересно!
Спасибо автору огромное - преогромное!
-
-
19.05.2016 в 16:03Ян... ну, да. Куда он денется-то?)))
Спасибо, что читаешь)