Доминантная пироженка (с) Rex_Noctis
Обещанный оридж.
Будет выкладываться частями)))
Приятного прочтения!
Мы, честно, старались)))))))
Название: Страсти по-драконьи.
Авторы: Rentso, SWORN.
Жанр: фэнтези, юмор.
Рейтинг: PG-13
От авторов: ...Рано или поздно все драконы начинают делать это.)
Продолжение выкладывается в комментарии.))
Сегодня чаша его терпения переполнилась и, дав трещину, поспешно стала опорожнятся, растекаясь по телу неприятным леденящим душу холодком, заставляя его, сжимаясь в тугой клубок, напиваться в одиночку, сидя в полутемной комнате. Хуже всего было то, что пить Тодо не умел, от слова совершенно, поэтому не было ничего странного, что уже после пары глотков на щеках обычно бледного юноши проступили розоватые полосы румянца, подчеркнувшие и без того высокие скулы. Вздохнув и сделав очередной глоток, он закашлялся, схватившись длинными тонкими пальцами в изящных кольцах за горло и глазами полными слез уставился на свое отражение в огромном зеркале, перед которым по утрам придирчиво выбирал себе костюм. Да, выбор костюма давно превратился для него в некий ритуал, потому что молодому человеку хотелось, чтобы Сид, а попросту Император Исидор Аль Савид смотрел только на него. Но чтобы он на себя не надевал, какими бы кружевами не оторачивал рукава камзолов и как бы идеально не выглядел, взгляд склонного к непостоянству и донжуанству Императора был обращен к кому угодно, но только не к нему. Даже на заседаниях Совета, и на переговорах Сид со скучающим выражением на лице рассматривал увешивающие стены картины и гобелены, периодически роняя своим бархатистым низким голосом ленивое: «Советник, огласите наше мнение» или «Советник, зачитайте справку».
читать дальшеНет, когда он, третий сын императора Драконов, Тодо Кога, ехал в эту дикую страну гарантом мира, ничего не предвещало этих мучений, кто знал, что старый Император, отец нынешнего решит откинуть «хвост», а нынешнему придет в голову сделать Тодо своим советником? Нет, поначалу он гордился, пока не поймал себя на том, что, не отрывая взгляда, следит за каждым жестом, ловит каждый взгляд и ждет. Ждет когда же и его позовут в ночной темноте, составить компанию скучающему молодому Императору. Но время шло, а его очередь так и не приходила, мало того в какой то момент Сид попросил найти ему бордель поприличнее. И это его, первого советника и третьего сына Императора, пусть и другой страны. Но Тодо, как лучший из лучших, стиснул зубы и совершил поход по столичным борделям, во время которого имел удовольствие познакомится с совершенно потрясающей женщиной, которую вся столица знала как «мадам Ло». Собственно никто и не удивился, когда с невозмутимым лицом, молодой советник сообщил, что его выбор остановлен именно на ее заведение. Только чем чаще, совершал визиты в этот элитный бордель Император, тем мрачнее становился Советник, замыкаясь в себе и застывая в напускном безразличие, как скорпион попавший в янтарную каплю. А сегодня, сегодня он просто стал свидетелем, кого именно Сид выбирал там, в особняке за высокой оградой, увитой розами. И увиденное пронзило сердце острой болью, доказывая, что в этом мире его Императору может быть интересен кто угодно, но только не он, Тодо Кога.
Когда на дне бутылки осталось обжигающе горькой жидкости на пару глотков, юноша решительно, на сколько ему позволяло количество выпитого, поднялся на ноги и выбежал из своих покоев, находившихся в противоположном от императорских крыле. Завернувшись в темный плащ по самый нос и нахлобучив на растрепанные белоснежные волосы шляпу, он нетвердой походкой направился по мостовой в сторону особняка госпожи Ло. Собираясь выплакаться на груди этой невысокой очаровательной женщины, которая, казалось, могла дать ему, Советнику, самый необходимый сейчас совет, как излечиться от первой, к тому же совершенно безответной любви. Тодо смутно помнил как он добрался до борделя, и как рыдал, обнимая руками подушку в кабинете Ло, взахлеб рассказывая, какой Сид идиот, и что угораздило его, третьего сына, влюбиться в эту канарейку, которая в его сторону даже не смотрит. И что завтра, он, Тодо, обязательно женится, назло всему миру, и обязательно будет любить свою жену и растить с ней кучу детишек, а Император может от зависти сдохнуть, и ему Тодо Кога будет абсолютно все равно. Он в пол уха слушал, что ему отвечала Ло, и не забывал довольно тереться о кончики пальцев, перебирающие длинные пряди, уже расчесанных волос. Правда вопрос с женитьбой как-то неожиданно заглох и снова все вернулось к тому, с чего начиналось, к слезам, любви и, наконец, признанном желании, урвать хотя бы одну ночь, потому что нет большего счастья…. Какой еще бред он там нес, Кога вспомнить достоверно не мог, и очень тому радовался, потому что не было стыдно, вот так когда не помнил. Как и не мог припомнить, сидя перед зеркалом на пуфике как оказался в этой комнате. Перед взором все плыло, и четкой картинка все никак не становилась. Лицо почему-то закрывала изящная украшенная драгоценными камнями полумаска, оставляющая открытыми лишь рисунок скул, чувственно изогнутые губы и линию подбородка. А на обнаженные плечи был накинут просто кусок тяжелого расписного шелка в причудливых узорах, и отороченный белоснежным мехом, который оттенял ставшие темно-шоколадными длинные локоны, уложенные в замысловатую прическу. Когда вокруг него, ничего не понимающего от шумящего в висках алкоголя , перестали суетиться мальчики-служки, Ло, наклонившись к уху, доверительно шепнула: «Сегодня вечером поработаешь у меня. А завтра…. Завтра вернешься к своим обязанностям, глядишь и с любовью все наладится». Вот Тодо и сидел, на этом самом чертовом пуфике, в завешенной тяжелыми бархатами комнате в ожидании непонятно чего и пытался сообразить, что именно подразумевала под словами «сегодня поработаешь у меня» любезная владелица борделя.
Ночь была тем блаженным временем суток, когда, наконец, спадал жестокий зной от солнечных лучей, погружая страну Фениксов в желанную прохладу. Столица сверкала всем своим ночным великолепием и сейчас, сверху, это было видно, как никогда.
- Ты грязный мошенник, - глубокомысленно высказался кобальтово-синий огромный дракон, взмахивая кожистыми крыльями и, стараясь закрыть своего наездника от дующего встречного ветра.
- Я – Император, - мягко напомнил Исидор, бессовестно разъезжающий на очень ценном и крайне нахальном подарке из Империи Кога. По счёту этот был вторым. Первым подарком являлся советник Тодо.
- Но это не мешает тебе быть грязным мошенником, - резонно возразил Фэй Лун, который, кажется, был единственным существом во владениях Сида, который безнаказанно мог с ним так разговаривать.
- Вот скажи мне, чего тебе ночью не спится? – поинтересовался Фэй Лун, - всё по злачным местам да по девочкам.
- По мальчикам, - поправил Сид.
- А, ты всё равно до сих пор ещё не понял отличий, - натурально фыркнул дракон, покосившись на правителя прозрачным цитриново-желтым глазом, - вот завтра послы приедут от этих…как их…ну, тех…ну…
Исидор усмехнулся, но ничего не ответил. Желание Фэй Луна повоспитывать своего императора порой было достойно восхищения.
- Так, заходим на посадку возле особняка, - напомнил он трещащему без умолку созданию.
Фэй Лун возмущённо засопел, но ничего не ответил, потому что у госпожи Ло жила очень симпатичная золотистая дракониха, так что спорить с Сидом было не практично.
Госпожа Ло встретила императора почтительным поклоном и той улыбкой, которая всегда предвещала что-то новое и восхитительное. Каждое посещение заведения этой женщины оставляло только самые яркие впечатления. И не только эстетически.
Подведя Исидора к будуару, хозяйка шепнула, что сегодня императора ожидает нечто особенное. И тут же скрылась в коридоре, оставив Сида одного. В словах Ло, он не сомневался, поэтому без колебаний толкнул плотно прикрытую дверь, проникая в помещение.
Какой кудесник укутывал эту комнату в тёмные объятья бархата для Исидора осталось неведомым. Но вот сидящий возле зеркала юноша, словно, платиновое изваяние приковывал взгляд, заставляя забыть обо всём остальном.
«Маска? Ай, да Ло! Ай, да, госпожа!»
Находка, а может выходка, женщины ему понравилась. Император грациозно направился к юноше, и, остановившись непозволительно близко, поднёс руку к полускрытому лицу. Провёл указательным пальцем по высокой скуле, ощущая прохладу кожи. Поймав за подбородок, приподнял лицо, пытаясь всмотреться в глаза сквозь прорези маски:
- Как тебя зовут? - Говорил Сид тихо и, даже, можно было сказать мягко. Но любой мог бы без колебаний понять, что эти слова произносит Император.
-Юме, господин – чуть заикаясь, ответил юноша, глядя снизу вверх расширившимися то ли от ужаса, то ли от алкоголя, чей аромат весьма однозначно окутывал стройную фигуру «подарка», глазами. По скуле, в том месте, где ее касались пальцы Императора пошли розоватые пятнышки, довольно быстро слившись в одну, размытую полосу, румянца. Сейчас там, внутри за черными зрачками, поглотившим всю радужку глаз, шла настоящая борьба, между паническим ужасом, который рождал непреодолимое желание вскочить и удрать, весьма не благородно сверкая голыми пятками. И затаенным восторгом и трепетом, от которых хотелось расслабленно вздохнуть и забыть о своей гордости, забыть обо всем и просто утонуть в касаниях любимых рук. И это напряжение, сквозившее во взгляде, которое можно было истолковать совершенно по разному, выдавали еще и почти побелевшие кончики изящных пальцев, безотчетно сжимающими тонкую серебристую свирель, которую видимо кто-то из служек успел впихнуть ему в руки. «Интересно, - мелькнула отрешенная мысль, - откуда госпожа знает, что я умею играть на свирели?»
«Надо же» - подумал император, - «Мечта. Ло склонна к символизму»
- Красиво, - улыбнулся он самыми уголками губ.
От Исидора не ускользнуло ни напряжение, ни взгляд парня.
«Первый раз?»- удивлённо изогнул бровь и погладил по подбородку, но теперь уже осторожно и нежно. Острый запах национального крепкого напитка давал понять, что перед ним сидит невинный мальчик, в первый раз приступивший к своим «обязанностям».
В конце концов, для того, чтобы получить – сначала нужно отдать. И Император, который провёл не одну ночь так, прекрасно это понимал.
Взгляд Сида скользнул вниз, остановившись по свирели.
- Сыграй мне, - обронил феникс, конечно, не просьбу, но и не суровый приказ, произнесённый низким бархатистым голосом.
«Угу, конечно, куда уж красивее моего настоящего имени, - совсем сник Тодо, наклоняя голову и позволяя шелковым прядям упасть на лицо, чтобы скрыть эту печальную складочку, залегшую рядом с левым уголком рта. Ему было уже все равно, после того как Сид, только что оценил и отдал предпочтение маске, за которой прятался юноша, даже любовь куда-то улетучилась, оставив после себя глухое, царапающее сердце острыми коготками, разочарование. Этот Императорский выбор еще раз подчеркивал, что даже продажный мальчишка был достойнее его взгляда, чем он, первый советник, гордый и умный юноша.
«Не, умный бы напившись, улегся спать, а не как ты примчался бы в бордель плакаться на жестокую и несправедливую судьбу» - ехидно выдало свое мнение подсознание. Юноша поднял тонкую тросточку свирели, прикладывая ее к губам и привычно закрывая кончиками пальцев отверстия, чтобы тихонько вздохнув, позволить этой грусти и разочарованности выплеснуться в первых звуках, очень печальной и в тоже время легкой мелодии. Он играл, глядя перед собой, но казалось, никого не замечая. Не замечая даже того, как тяжелая парча поползла с округлых плеч, открывая взору белоснежную, светящуюся серебристым оттенком кожу, и как единственным его одеянием остались волосы, шоколадным водопадом скользящие по гордо выпрямленной спине. Только в голове бродили какие-то полупьяные и почти сумасшедшие мысли, о том что он первый раз вообще для кого-то играет, и что хорошо что во дворце он никогда не играл, и что, наверное, Император его убьет, ну или будет жутко разочарован, если узнает кто прячется за маской.
Играющий юноша не мог заметить, каким жадным взором император следит за соскальзывающей тканью, открывающей изгиб шеи, линию плеч, тонкие ключицы. Словно, впитывал в себя мягкое серебристое сияние кожи, по которой стекал шоколадный шёлк волос. Звуки свирели выплетали красивую печальную мелодию, будто превращая ноты в тончайшие серебристые нити, такого же оттенка что и кожа этого прекрасного создания в маске.
Не прерывая игры Юме, Исидор обошёл его и присел рядом на пуфик, принявшись легко пропускать длинные пряди сквозь пальцы. Смотреть на такие волосы было приятно, а прикасаться к ним ещё приятнее.
«Хорошо играет, - отметил про себя Сид, - неплохо бы иметь при дворе такого музыканта».
Когда мелодия оборвалась, повисая последней протяжной нотой в ставшем словно вязким воздухе, Юме наконец обратил внимание на то, что Император оказался как-то подозрительно близко, до такой степени близко, что можно было ощутить его дыхание на собственной коже. Пару секунд он следил за тем как очередная прядка соскальзывает с ухоженных пальцев Его Величества, а потом залившись более ярким чем прежде румянцем отпрянул, сдвигаясь на самый краешек пуфика, чуть не падая с него и пытаясь удержать остатки ткани, призванной, как он надеялся, скрывать абсолютную наготу тела.
«И я этого хотел? – мысли путались и цеплялись одну за другую – Хотел, но что-то как-то я кажется не готов». При ближайшем рассмотрении можно было заметить как судорожно вздрагивала грудь при каждом вдохе, и как приоткрытые, чуть припухшие от игры губы жадно ловили воздух, которого сейчас отчаянно не хватало. А еще, что не смотря на идеальную форму тела, молодой человек, скрывающейся за маской был непозволительно юн, хотя судя по всему в росте Сиду и не уступал.
Заметив предпринимаемые манёвры к бегству, Исидор быстро подхватил мальчика, обвивая рукой талию.
- С края можно и упасть, - тихо произнес на ухо пробирающим до костей шёпотом, совсем не похожим тот ленивый тон, который Тодо слышал так часто на совещаниях.
- Где ты научился так играть? – губы Сида почти касались мочки юноши, а рука крепко обнимала.
Ему не хотелось пугать своими действиями и без того напуганного музыканта. И очень красивого музыканта.
«Интересно, что у него с лицом?»
В мысли Исидора вдруг закралось подозрение, что это маска неспроста одета на лицо юноши. Если Ло позволила ему в таком виде «выходить» к клиентам, то явно было то, что должно было остаться под этой маской.
Второй рукой он продолжил невесомо прикасаться к шоколадным прядям. Правда, при этом возникало желание, чтобы эта ласка никогда не прекращалась.
Одних объятий и этого шепота над ухом хватило для того, чтобы Юме задрожал подобно осиновому листу, и попытался сжаться в клубочек, что-то лепеча. И в этом сбивчивом лепете можно было разобрать только «Старик» и «господин». Видимо, мальчик подразумевал нечто вроде «старик научил, господин», но сказать это внятно не позволяло то ли опьянение, то ли изрядная доля страха и непонимания, а что же собственно дальше. Хотя Тодо то как раз понимал что дальше и с каждой секундой ему становилось все хуже, потому что в данной области похвастать опытом и знаниями он не мог, вообще ни в какой степени. Из-за сильного волнения и бешено стучащегося в виски алкоголя, юноша вдруг жалобно всхлипнул и обмяк в объятиях любовника, теряя сознание. Изящная рука упала, и пальцы разжавшись выпустили свирель, отчего та с тихим звоном покатилась по полу. Пальцы второй руки дрогнули, отпуская последние спасительные сантиметры ткани, позволяя им укутать тяжелым пологом ступни. Запрокинутая голова и рассыпанные шоколадным водопадом волосы довершали прелестную картину.
Зрачки Исидора мгновенно расширились, стоило ему услышать жалобный звук. Он молниеносно подхватил мальчика, чтобы тот не не рухнул с пуфика
- Юме, - тихо позвал он юношу и, не услышав ответа, покачал головой.
Насколько ему было известно, в заведении Ло к «работникам» относились хорошо. Некоторые здесь даже были по собственной воле.
Подхватив потерявшего сознание музыканта на руки, в один миг забыв и о свирели и о парчовой накидке, Сид перенёс его на кровать, осторожно уложив на застеленную серебристыми шелками, словно, кто специально их подбирал под оттенок кожи этого парня, широкую кровать.
- И откуда ж ты такой взялся? – пробормотало Его Императорское Величество, внимательно рассматривая полускрытое маской лицо и понимая, что оно обладает исключительной красотой и грех закрывать хотя бы часть его. Тыльной стороной руки, Сид ласково провёл по высокой скуле. И как такое чудо угораздило здесь очутиться?
Протянув руку к изящной, вырезанной из дерева треноге, которая заменяла тут подставку для масел и благовоний, обмакнул кончики пальцев в первую из медных тарелочек и, склонившись, поднёс к носу юноши. При этом опираясь на постель другой рукой, и практически нависая над «мечтой».
Это было очень странное, совершенно неожиданное сейчас ощущение, словно кто-то укутал теплым одеялом, от которого шел чудесный аромат, а желание открывать глаза пропадало. Хотелось наоборот чуть не урча потереться, завернуться в этот теплый саван и никогда из него не выбираться. Медленно приходя в себя, Тодо погружался в похожее на транс состояние, от этого пьянящего, аромата, свежего и в тоже время смутно что-то напоминающего. Только он никак не мог сосредоточится чтобы вспомнить что. А еще чудный запах то пропадал, то возникал снова, и чем чаще он пропадал, тем сильнее хотелось сделать так чтобы он постоянно был рядом. Не открывая глаз и улыбнувшись, еще немного слабо, но очень явно, юноша поднял руку и попытался поймать пальцы смоченные маслом, а поймав их, он безотчетно притянул их кончики к губам и лизнул, не сдержав еле уловимого урчания. Ресницы вздрогнули открывая затянутые мутной пеленой удовольствия глаза цвета серого жемчуга, глаза в которых отражался только Исидор. Впрочем на вопрос что же там под маской скрывалось, Его Императорскому Величеству навряд ли кто ответил, ибо что было под ней – видела только госпожа Ло, а эта смолчала бы, чтобы за подобные шуточки не лишиться головы.
Сид едва заметно улыбнулся, когда губы юноши коснулись его пальцев.
- Так-то лучше, - он погладил чуть приоткрывшиеся уста, - как ты себя чувствуешь?
Говорил император теперь шёпотом, чтобы не разрушить тонкий покров покоя сквозь который проникало звонкое урчание, ласкающее императорский слух лучше пения свирели.
Не особо долго раздумывая, Исидор подвинул мальчика с края и устроился рядом, мягко приобнимая и, продолжая, нежно касаться губ.
Чем дольше он находился возле этого создания, тем сильнее крепла в нем уверенность, что следует забрать мечту во дворец. Навсегда забрать.
-Хорошо, - пролепетал немного заплетающимся языком Юме и снова расслабленно улыбнулся. Эта улыбка, блуждающая по его губам, придавала ему странное очарование, делая еще менее похожим на человека. Губы вновь приоткрылись, чтобы сомкнуться на кончике одного из пальцев, почти жадно слизывая с него остатки масла. «Это выжимка, из какого-то растения, - отстраненно подумал Тодо, - точно что-то очень знакомое, никак не могу вспомнить, что-то….». Но мысль потерялась, так и не будучи додуманной до конца, а сам юноша чуть повернулся, почти переворачиваясь на бок и все так же не сводя с Императора плывущего взора.
По мнению Сида, это «хорошо» было понятием весьма обтекаемым. Взяв ладошку юноши в свою руку, поднёс длинные пальцы к губам, принявшись мягко прикасаться к ним, даря тёпло, разливающееся по серебристой коже.
При этом лилово-аметистовые глаза Аль Савида безотрывно смотрели на лежащего возле него мальчика. Исидор только почувствовал как с собственных плеч соскользнули шёлковые пурпурные одежды по цвету точь-в-точь как длинные волосы Его Величества.
- Так что ты говорил про старика?
-Старик научил играть, господин, ах…. - и, правда, куда как внятнее протянул юноша, задрожав всем телом от этих вкрадчивых прикосновений губ к собственным пальцам. По комнате прокатился певучий тихий стон, полный удовольствия, чтобы там не было, а масло дурманящее своим ароматом и без того нетрезвый мозг юноши делал свое дело, полностью убаюкивая сознания и пробуждая тот единственный инстинкт, те потаенные желания, что владели Тодо еще в пределах дворца.
- Нравится? – проурчал огромным хищным зверем Император, услышав трепетный стон. Старик сейчас его не особо волновал. Потом расспросит. Может быть.
Исидор провел языком по ладони, очерчивая рисунок линий. При этом он смотрел прямо в глаза Юме, не давая возможности отвести и спрятать взгляд. Вторая императорская рука скользнула по ноге мальчика, оглаживая от колена до бедра. Легко, едва прикасаясь, словно, Его Величество играл на клавишном инструменте, который мог разрушиться, если прикоснуться чуть сильнее.
В полумраке комнаты, маска, казалось, мерцала, превращая эту мечту в самую недосягаемую и желанную вещь на свете.
Ответом ему был долгий протяжный стон, с примесью даже не урчания, а почти курлыкания, этакими гортанными перекатами звуков, делающих эти томные вздохи более осязаемыми, объемными, округлыми. Юме выгнулся под ласкающей его рукой, задрожал как натягиваемая на лютню струна. Он был мягок и отзывчив, он был полностью открыт для своего нежданного, но желанного любовника и, забыв о смущении, таял под почти невесомыми касаниями. И лишь иногда подрагивающие ресницы, выдавали все еще иногда поднимающее голову легкое смятение.
Исидор улыбнулся, и, не отпуская руки мальчика, склонился к полускрытому маской лицу. Пурпурные пряди соскользнули с императорских плеч, пряча от всего окружающего самый первый поцелуй третьего сына правителя страны Кога с тем, в кого он был отчаянно влюблён. Стоны тонули, исчезали в жаре ласкающих губ, выпивались до дна с каждым новым вдохом.
Рука прошлась по бедру, огладила живот, поднялась выше на грудь. Нельзя быть грубым с мечтой. Иначе она может растаять и больше никогда не предстать перед взором мечтателя.
Тодо проснулся от дикой головной боли и жажды, с тихим стоном усевшись на кровати и обхватив руками голову, на которую что-то было напялено, он минуты три пытался сфокусировать взгляд и сделать так, чтобы похмельная боль не билась в виски с такой силой. Когда свое состояние нормализировать удалось почти полностью, он аккуратно посмотрел по сторонам. Комната была не его, какая-то странная темная, в бархатах, с большим трюмо и валяющимися на полу кусками ткани. Пока он пытался сообразить, что это за логово, пальцы снова наткнулись на инородный предмет, закрывающий пол-лица, деловито ощупали, похмельный мозг немного подумал и выдал результат – маска.
«Так, я с похмелья, непонятно где, в маске, - юноша потянулся, пытаясь слезть с кровати, - ой ёёё…. И все тело болит….» Рука скользнувшая по шелковистым простыням вдруг на что-то наткнулась. Кога замер, и медленно опустил взор. Лицо парня стало еще вмиг бледнее, чем было и удивленно вытянулось, потом удивление сменилось проступившей над губой испариной и почти благоговейным ужасом. Парень пару секунд не шевелился, а потом, буквально упав с кровати, чуть не на четвереньках, по пути подхватив какие-то одежды, почему-то оказавшиеся пурпурного оттенка, вымелся из комнаты.
«Это же я приперся вчера к Ло, вот ведьма старая! Это было ее «поработай?!» - набегу завернувшись в прихваченную одежду, Тодо ворвался в кабинет госпожи и, схватив со стола колокольчик, принялся трезвонить что есть силы. Парня ощутимо потряхивало.
-О, какой чудесный оттенок алого, - раздался позади него спокойный и совершенно не сонный голос Ло,- тебе очень идет, Тодо, очень.
-Идет? – мальчишка чуть не подпрыгнул и, резко развернувшись, гневно уставился на хозяйку борделя полными ярости и растерянности глазами, - это вот это была твоя работа? Что, что он там делал!
-Ну, если судить по следам на твоей шее, то ответ более чем очевиден, - с легкой улыбкой протянула женщина, увидев как юноша тут же коснулся ладонью шеи, словно, в попытке закрыть следы чужих прикосновений. – И не надо разводить тут панику. Сейчас снимем с тебя маску, и пойдешь отдыхать. А утром сделаешь вид что ничего не было.
-А утром у меня посольство, а я… вот… - перебил ее Когда и ткнул кончиком пальца в свою шею, - и вообще, это была идиотская идея, а что если бы он снял с меня это украшение? – он так отчаянно махал руками, что пурпурные одежды поползли вниз и ему пришлось срочно их ловить.
-Хорошая идея, хорошая.… И Император доволен, он же доволен? – подойдя, Ло провела коготком по подбородку юноши и улыбнулась, - И ты, с утра будешь доволен, ты же мечтал о его любви, и я довольна, прибыль все-таки. – Она коснулась маски, тихо щелкнул потайной механизм, освобождая лицо юного дракона из плена причудливого украшения. Неприметный мальчик-служка притащил одежду Кога, в которую тот принялся быстро облачаться, стараясь не смущаться от мысли, что на него кто-то мог смотреть.
-Дурацкая,- выпалил мальчишка, уже одевшись и почти пулей выметаясь из комнаты, громко хлопая дверью. Под осознанием с кем он и в каком виде провел эту ночь, отступали даже головная боль и подрагивающее напряжение во всем теле. Добравшись до своих покоев, Тодо рухнул на постель и, закрыв руками лицо, снова провалился в болезненный беспокойный сон, мучаемый одной мыслью «Что теперь делать».
Когда кто-то доволен – это хорошо. Когда довольны трое – это прекрасно. Когда доволен Фэй Лун - это выброс во Вселенную огромного потока позитивной энергии, который грозит нарушить всё мировое равновесие и послать всё бытие к чёртовой бабушке.
Едва завидев Сида с прячущейся улыбкой в уголках губ и довольно потягивающегося аки кот после гулянки, дракон опустил крыло, давая возможность взобраться к нему на спину.
- Как поблудили-с? – поинтересовался змей у Его Императорского величества, когда тот распрощался с любезной госпожой Ло, пообещав непременно вернутся.
- Знатно, - кивнул Исидор, усаживаясь, - знаешь, сегодня …это была мечта.
Дракон фыркнул, ясно давая понять, что именно он думает о мечтах и фантазиях Аль Савида, но уточнять не стал.
Сделав взмах огромными крыльями, дракон поднялся со своим наездником в воздух, взяв курс на дворец.
Исидор явно не думал о предстоящих переговорах. Тодо сумеет подстраховать в любой ситуации. А вот ночная мечта была слишком хороша, чтоб встретиться с ней всего раз.
Будет выкладываться частями)))
Приятного прочтения!
Мы, честно, старались)))))))
Название: Страсти по-драконьи.
Авторы: Rentso, SWORN.
Жанр: фэнтези, юмор.
Рейтинг: PG-13
От авторов: ...Рано или поздно все драконы начинают делать это.)
Продолжение выкладывается в комментарии.))
Сегодня чаша его терпения переполнилась и, дав трещину, поспешно стала опорожнятся, растекаясь по телу неприятным леденящим душу холодком, заставляя его, сжимаясь в тугой клубок, напиваться в одиночку, сидя в полутемной комнате. Хуже всего было то, что пить Тодо не умел, от слова совершенно, поэтому не было ничего странного, что уже после пары глотков на щеках обычно бледного юноши проступили розоватые полосы румянца, подчеркнувшие и без того высокие скулы. Вздохнув и сделав очередной глоток, он закашлялся, схватившись длинными тонкими пальцами в изящных кольцах за горло и глазами полными слез уставился на свое отражение в огромном зеркале, перед которым по утрам придирчиво выбирал себе костюм. Да, выбор костюма давно превратился для него в некий ритуал, потому что молодому человеку хотелось, чтобы Сид, а попросту Император Исидор Аль Савид смотрел только на него. Но чтобы он на себя не надевал, какими бы кружевами не оторачивал рукава камзолов и как бы идеально не выглядел, взгляд склонного к непостоянству и донжуанству Императора был обращен к кому угодно, но только не к нему. Даже на заседаниях Совета, и на переговорах Сид со скучающим выражением на лице рассматривал увешивающие стены картины и гобелены, периодически роняя своим бархатистым низким голосом ленивое: «Советник, огласите наше мнение» или «Советник, зачитайте справку».
читать дальшеНет, когда он, третий сын императора Драконов, Тодо Кога, ехал в эту дикую страну гарантом мира, ничего не предвещало этих мучений, кто знал, что старый Император, отец нынешнего решит откинуть «хвост», а нынешнему придет в голову сделать Тодо своим советником? Нет, поначалу он гордился, пока не поймал себя на том, что, не отрывая взгляда, следит за каждым жестом, ловит каждый взгляд и ждет. Ждет когда же и его позовут в ночной темноте, составить компанию скучающему молодому Императору. Но время шло, а его очередь так и не приходила, мало того в какой то момент Сид попросил найти ему бордель поприличнее. И это его, первого советника и третьего сына Императора, пусть и другой страны. Но Тодо, как лучший из лучших, стиснул зубы и совершил поход по столичным борделям, во время которого имел удовольствие познакомится с совершенно потрясающей женщиной, которую вся столица знала как «мадам Ло». Собственно никто и не удивился, когда с невозмутимым лицом, молодой советник сообщил, что его выбор остановлен именно на ее заведение. Только чем чаще, совершал визиты в этот элитный бордель Император, тем мрачнее становился Советник, замыкаясь в себе и застывая в напускном безразличие, как скорпион попавший в янтарную каплю. А сегодня, сегодня он просто стал свидетелем, кого именно Сид выбирал там, в особняке за высокой оградой, увитой розами. И увиденное пронзило сердце острой болью, доказывая, что в этом мире его Императору может быть интересен кто угодно, но только не он, Тодо Кога.
Когда на дне бутылки осталось обжигающе горькой жидкости на пару глотков, юноша решительно, на сколько ему позволяло количество выпитого, поднялся на ноги и выбежал из своих покоев, находившихся в противоположном от императорских крыле. Завернувшись в темный плащ по самый нос и нахлобучив на растрепанные белоснежные волосы шляпу, он нетвердой походкой направился по мостовой в сторону особняка госпожи Ло. Собираясь выплакаться на груди этой невысокой очаровательной женщины, которая, казалось, могла дать ему, Советнику, самый необходимый сейчас совет, как излечиться от первой, к тому же совершенно безответной любви. Тодо смутно помнил как он добрался до борделя, и как рыдал, обнимая руками подушку в кабинете Ло, взахлеб рассказывая, какой Сид идиот, и что угораздило его, третьего сына, влюбиться в эту канарейку, которая в его сторону даже не смотрит. И что завтра, он, Тодо, обязательно женится, назло всему миру, и обязательно будет любить свою жену и растить с ней кучу детишек, а Император может от зависти сдохнуть, и ему Тодо Кога будет абсолютно все равно. Он в пол уха слушал, что ему отвечала Ло, и не забывал довольно тереться о кончики пальцев, перебирающие длинные пряди, уже расчесанных волос. Правда вопрос с женитьбой как-то неожиданно заглох и снова все вернулось к тому, с чего начиналось, к слезам, любви и, наконец, признанном желании, урвать хотя бы одну ночь, потому что нет большего счастья…. Какой еще бред он там нес, Кога вспомнить достоверно не мог, и очень тому радовался, потому что не было стыдно, вот так когда не помнил. Как и не мог припомнить, сидя перед зеркалом на пуфике как оказался в этой комнате. Перед взором все плыло, и четкой картинка все никак не становилась. Лицо почему-то закрывала изящная украшенная драгоценными камнями полумаска, оставляющая открытыми лишь рисунок скул, чувственно изогнутые губы и линию подбородка. А на обнаженные плечи был накинут просто кусок тяжелого расписного шелка в причудливых узорах, и отороченный белоснежным мехом, который оттенял ставшие темно-шоколадными длинные локоны, уложенные в замысловатую прическу. Когда вокруг него, ничего не понимающего от шумящего в висках алкоголя , перестали суетиться мальчики-служки, Ло, наклонившись к уху, доверительно шепнула: «Сегодня вечером поработаешь у меня. А завтра…. Завтра вернешься к своим обязанностям, глядишь и с любовью все наладится». Вот Тодо и сидел, на этом самом чертовом пуфике, в завешенной тяжелыми бархатами комнате в ожидании непонятно чего и пытался сообразить, что именно подразумевала под словами «сегодня поработаешь у меня» любезная владелица борделя.
Ночь была тем блаженным временем суток, когда, наконец, спадал жестокий зной от солнечных лучей, погружая страну Фениксов в желанную прохладу. Столица сверкала всем своим ночным великолепием и сейчас, сверху, это было видно, как никогда.
- Ты грязный мошенник, - глубокомысленно высказался кобальтово-синий огромный дракон, взмахивая кожистыми крыльями и, стараясь закрыть своего наездника от дующего встречного ветра.
- Я – Император, - мягко напомнил Исидор, бессовестно разъезжающий на очень ценном и крайне нахальном подарке из Империи Кога. По счёту этот был вторым. Первым подарком являлся советник Тодо.
- Но это не мешает тебе быть грязным мошенником, - резонно возразил Фэй Лун, который, кажется, был единственным существом во владениях Сида, который безнаказанно мог с ним так разговаривать.
- Вот скажи мне, чего тебе ночью не спится? – поинтересовался Фэй Лун, - всё по злачным местам да по девочкам.
- По мальчикам, - поправил Сид.
- А, ты всё равно до сих пор ещё не понял отличий, - натурально фыркнул дракон, покосившись на правителя прозрачным цитриново-желтым глазом, - вот завтра послы приедут от этих…как их…ну, тех…ну…
Исидор усмехнулся, но ничего не ответил. Желание Фэй Луна повоспитывать своего императора порой было достойно восхищения.
- Так, заходим на посадку возле особняка, - напомнил он трещащему без умолку созданию.
Фэй Лун возмущённо засопел, но ничего не ответил, потому что у госпожи Ло жила очень симпатичная золотистая дракониха, так что спорить с Сидом было не практично.
Госпожа Ло встретила императора почтительным поклоном и той улыбкой, которая всегда предвещала что-то новое и восхитительное. Каждое посещение заведения этой женщины оставляло только самые яркие впечатления. И не только эстетически.
Подведя Исидора к будуару, хозяйка шепнула, что сегодня императора ожидает нечто особенное. И тут же скрылась в коридоре, оставив Сида одного. В словах Ло, он не сомневался, поэтому без колебаний толкнул плотно прикрытую дверь, проникая в помещение.
Какой кудесник укутывал эту комнату в тёмные объятья бархата для Исидора осталось неведомым. Но вот сидящий возле зеркала юноша, словно, платиновое изваяние приковывал взгляд, заставляя забыть обо всём остальном.
«Маска? Ай, да Ло! Ай, да, госпожа!»
Находка, а может выходка, женщины ему понравилась. Император грациозно направился к юноше, и, остановившись непозволительно близко, поднёс руку к полускрытому лицу. Провёл указательным пальцем по высокой скуле, ощущая прохладу кожи. Поймав за подбородок, приподнял лицо, пытаясь всмотреться в глаза сквозь прорези маски:
- Как тебя зовут? - Говорил Сид тихо и, даже, можно было сказать мягко. Но любой мог бы без колебаний понять, что эти слова произносит Император.
-Юме, господин – чуть заикаясь, ответил юноша, глядя снизу вверх расширившимися то ли от ужаса, то ли от алкоголя, чей аромат весьма однозначно окутывал стройную фигуру «подарка», глазами. По скуле, в том месте, где ее касались пальцы Императора пошли розоватые пятнышки, довольно быстро слившись в одну, размытую полосу, румянца. Сейчас там, внутри за черными зрачками, поглотившим всю радужку глаз, шла настоящая борьба, между паническим ужасом, который рождал непреодолимое желание вскочить и удрать, весьма не благородно сверкая голыми пятками. И затаенным восторгом и трепетом, от которых хотелось расслабленно вздохнуть и забыть о своей гордости, забыть обо всем и просто утонуть в касаниях любимых рук. И это напряжение, сквозившее во взгляде, которое можно было истолковать совершенно по разному, выдавали еще и почти побелевшие кончики изящных пальцев, безотчетно сжимающими тонкую серебристую свирель, которую видимо кто-то из служек успел впихнуть ему в руки. «Интересно, - мелькнула отрешенная мысль, - откуда госпожа знает, что я умею играть на свирели?»
«Надо же» - подумал император, - «Мечта. Ло склонна к символизму»
- Красиво, - улыбнулся он самыми уголками губ.
От Исидора не ускользнуло ни напряжение, ни взгляд парня.
«Первый раз?»- удивлённо изогнул бровь и погладил по подбородку, но теперь уже осторожно и нежно. Острый запах национального крепкого напитка давал понять, что перед ним сидит невинный мальчик, в первый раз приступивший к своим «обязанностям».
В конце концов, для того, чтобы получить – сначала нужно отдать. И Император, который провёл не одну ночь так, прекрасно это понимал.
Взгляд Сида скользнул вниз, остановившись по свирели.
- Сыграй мне, - обронил феникс, конечно, не просьбу, но и не суровый приказ, произнесённый низким бархатистым голосом.
«Угу, конечно, куда уж красивее моего настоящего имени, - совсем сник Тодо, наклоняя голову и позволяя шелковым прядям упасть на лицо, чтобы скрыть эту печальную складочку, залегшую рядом с левым уголком рта. Ему было уже все равно, после того как Сид, только что оценил и отдал предпочтение маске, за которой прятался юноша, даже любовь куда-то улетучилась, оставив после себя глухое, царапающее сердце острыми коготками, разочарование. Этот Императорский выбор еще раз подчеркивал, что даже продажный мальчишка был достойнее его взгляда, чем он, первый советник, гордый и умный юноша.
«Не, умный бы напившись, улегся спать, а не как ты примчался бы в бордель плакаться на жестокую и несправедливую судьбу» - ехидно выдало свое мнение подсознание. Юноша поднял тонкую тросточку свирели, прикладывая ее к губам и привычно закрывая кончиками пальцев отверстия, чтобы тихонько вздохнув, позволить этой грусти и разочарованности выплеснуться в первых звуках, очень печальной и в тоже время легкой мелодии. Он играл, глядя перед собой, но казалось, никого не замечая. Не замечая даже того, как тяжелая парча поползла с округлых плеч, открывая взору белоснежную, светящуюся серебристым оттенком кожу, и как единственным его одеянием остались волосы, шоколадным водопадом скользящие по гордо выпрямленной спине. Только в голове бродили какие-то полупьяные и почти сумасшедшие мысли, о том что он первый раз вообще для кого-то играет, и что хорошо что во дворце он никогда не играл, и что, наверное, Император его убьет, ну или будет жутко разочарован, если узнает кто прячется за маской.
Играющий юноша не мог заметить, каким жадным взором император следит за соскальзывающей тканью, открывающей изгиб шеи, линию плеч, тонкие ключицы. Словно, впитывал в себя мягкое серебристое сияние кожи, по которой стекал шоколадный шёлк волос. Звуки свирели выплетали красивую печальную мелодию, будто превращая ноты в тончайшие серебристые нити, такого же оттенка что и кожа этого прекрасного создания в маске.
Не прерывая игры Юме, Исидор обошёл его и присел рядом на пуфик, принявшись легко пропускать длинные пряди сквозь пальцы. Смотреть на такие волосы было приятно, а прикасаться к ним ещё приятнее.
«Хорошо играет, - отметил про себя Сид, - неплохо бы иметь при дворе такого музыканта».
Когда мелодия оборвалась, повисая последней протяжной нотой в ставшем словно вязким воздухе, Юме наконец обратил внимание на то, что Император оказался как-то подозрительно близко, до такой степени близко, что можно было ощутить его дыхание на собственной коже. Пару секунд он следил за тем как очередная прядка соскальзывает с ухоженных пальцев Его Величества, а потом залившись более ярким чем прежде румянцем отпрянул, сдвигаясь на самый краешек пуфика, чуть не падая с него и пытаясь удержать остатки ткани, призванной, как он надеялся, скрывать абсолютную наготу тела.
«И я этого хотел? – мысли путались и цеплялись одну за другую – Хотел, но что-то как-то я кажется не готов». При ближайшем рассмотрении можно было заметить как судорожно вздрагивала грудь при каждом вдохе, и как приоткрытые, чуть припухшие от игры губы жадно ловили воздух, которого сейчас отчаянно не хватало. А еще, что не смотря на идеальную форму тела, молодой человек, скрывающейся за маской был непозволительно юн, хотя судя по всему в росте Сиду и не уступал.
Заметив предпринимаемые манёвры к бегству, Исидор быстро подхватил мальчика, обвивая рукой талию.
- С края можно и упасть, - тихо произнес на ухо пробирающим до костей шёпотом, совсем не похожим тот ленивый тон, который Тодо слышал так часто на совещаниях.
- Где ты научился так играть? – губы Сида почти касались мочки юноши, а рука крепко обнимала.
Ему не хотелось пугать своими действиями и без того напуганного музыканта. И очень красивого музыканта.
«Интересно, что у него с лицом?»
В мысли Исидора вдруг закралось подозрение, что это маска неспроста одета на лицо юноши. Если Ло позволила ему в таком виде «выходить» к клиентам, то явно было то, что должно было остаться под этой маской.
Второй рукой он продолжил невесомо прикасаться к шоколадным прядям. Правда, при этом возникало желание, чтобы эта ласка никогда не прекращалась.
Одних объятий и этого шепота над ухом хватило для того, чтобы Юме задрожал подобно осиновому листу, и попытался сжаться в клубочек, что-то лепеча. И в этом сбивчивом лепете можно было разобрать только «Старик» и «господин». Видимо, мальчик подразумевал нечто вроде «старик научил, господин», но сказать это внятно не позволяло то ли опьянение, то ли изрядная доля страха и непонимания, а что же собственно дальше. Хотя Тодо то как раз понимал что дальше и с каждой секундой ему становилось все хуже, потому что в данной области похвастать опытом и знаниями он не мог, вообще ни в какой степени. Из-за сильного волнения и бешено стучащегося в виски алкоголя, юноша вдруг жалобно всхлипнул и обмяк в объятиях любовника, теряя сознание. Изящная рука упала, и пальцы разжавшись выпустили свирель, отчего та с тихим звоном покатилась по полу. Пальцы второй руки дрогнули, отпуская последние спасительные сантиметры ткани, позволяя им укутать тяжелым пологом ступни. Запрокинутая голова и рассыпанные шоколадным водопадом волосы довершали прелестную картину.
Зрачки Исидора мгновенно расширились, стоило ему услышать жалобный звук. Он молниеносно подхватил мальчика, чтобы тот не не рухнул с пуфика
- Юме, - тихо позвал он юношу и, не услышав ответа, покачал головой.
Насколько ему было известно, в заведении Ло к «работникам» относились хорошо. Некоторые здесь даже были по собственной воле.
Подхватив потерявшего сознание музыканта на руки, в один миг забыв и о свирели и о парчовой накидке, Сид перенёс его на кровать, осторожно уложив на застеленную серебристыми шелками, словно, кто специально их подбирал под оттенок кожи этого парня, широкую кровать.
- И откуда ж ты такой взялся? – пробормотало Его Императорское Величество, внимательно рассматривая полускрытое маской лицо и понимая, что оно обладает исключительной красотой и грех закрывать хотя бы часть его. Тыльной стороной руки, Сид ласково провёл по высокой скуле. И как такое чудо угораздило здесь очутиться?
Протянув руку к изящной, вырезанной из дерева треноге, которая заменяла тут подставку для масел и благовоний, обмакнул кончики пальцев в первую из медных тарелочек и, склонившись, поднёс к носу юноши. При этом опираясь на постель другой рукой, и практически нависая над «мечтой».
Это было очень странное, совершенно неожиданное сейчас ощущение, словно кто-то укутал теплым одеялом, от которого шел чудесный аромат, а желание открывать глаза пропадало. Хотелось наоборот чуть не урча потереться, завернуться в этот теплый саван и никогда из него не выбираться. Медленно приходя в себя, Тодо погружался в похожее на транс состояние, от этого пьянящего, аромата, свежего и в тоже время смутно что-то напоминающего. Только он никак не мог сосредоточится чтобы вспомнить что. А еще чудный запах то пропадал, то возникал снова, и чем чаще он пропадал, тем сильнее хотелось сделать так чтобы он постоянно был рядом. Не открывая глаз и улыбнувшись, еще немного слабо, но очень явно, юноша поднял руку и попытался поймать пальцы смоченные маслом, а поймав их, он безотчетно притянул их кончики к губам и лизнул, не сдержав еле уловимого урчания. Ресницы вздрогнули открывая затянутые мутной пеленой удовольствия глаза цвета серого жемчуга, глаза в которых отражался только Исидор. Впрочем на вопрос что же там под маской скрывалось, Его Императорскому Величеству навряд ли кто ответил, ибо что было под ней – видела только госпожа Ло, а эта смолчала бы, чтобы за подобные шуточки не лишиться головы.
Сид едва заметно улыбнулся, когда губы юноши коснулись его пальцев.
- Так-то лучше, - он погладил чуть приоткрывшиеся уста, - как ты себя чувствуешь?
Говорил император теперь шёпотом, чтобы не разрушить тонкий покров покоя сквозь который проникало звонкое урчание, ласкающее императорский слух лучше пения свирели.
Не особо долго раздумывая, Исидор подвинул мальчика с края и устроился рядом, мягко приобнимая и, продолжая, нежно касаться губ.
Чем дольше он находился возле этого создания, тем сильнее крепла в нем уверенность, что следует забрать мечту во дворец. Навсегда забрать.
-Хорошо, - пролепетал немного заплетающимся языком Юме и снова расслабленно улыбнулся. Эта улыбка, блуждающая по его губам, придавала ему странное очарование, делая еще менее похожим на человека. Губы вновь приоткрылись, чтобы сомкнуться на кончике одного из пальцев, почти жадно слизывая с него остатки масла. «Это выжимка, из какого-то растения, - отстраненно подумал Тодо, - точно что-то очень знакомое, никак не могу вспомнить, что-то….». Но мысль потерялась, так и не будучи додуманной до конца, а сам юноша чуть повернулся, почти переворачиваясь на бок и все так же не сводя с Императора плывущего взора.
По мнению Сида, это «хорошо» было понятием весьма обтекаемым. Взяв ладошку юноши в свою руку, поднёс длинные пальцы к губам, принявшись мягко прикасаться к ним, даря тёпло, разливающееся по серебристой коже.
При этом лилово-аметистовые глаза Аль Савида безотрывно смотрели на лежащего возле него мальчика. Исидор только почувствовал как с собственных плеч соскользнули шёлковые пурпурные одежды по цвету точь-в-точь как длинные волосы Его Величества.
- Так что ты говорил про старика?
-Старик научил играть, господин, ах…. - и, правда, куда как внятнее протянул юноша, задрожав всем телом от этих вкрадчивых прикосновений губ к собственным пальцам. По комнате прокатился певучий тихий стон, полный удовольствия, чтобы там не было, а масло дурманящее своим ароматом и без того нетрезвый мозг юноши делал свое дело, полностью убаюкивая сознания и пробуждая тот единственный инстинкт, те потаенные желания, что владели Тодо еще в пределах дворца.
- Нравится? – проурчал огромным хищным зверем Император, услышав трепетный стон. Старик сейчас его не особо волновал. Потом расспросит. Может быть.
Исидор провел языком по ладони, очерчивая рисунок линий. При этом он смотрел прямо в глаза Юме, не давая возможности отвести и спрятать взгляд. Вторая императорская рука скользнула по ноге мальчика, оглаживая от колена до бедра. Легко, едва прикасаясь, словно, Его Величество играл на клавишном инструменте, который мог разрушиться, если прикоснуться чуть сильнее.
В полумраке комнаты, маска, казалось, мерцала, превращая эту мечту в самую недосягаемую и желанную вещь на свете.
Ответом ему был долгий протяжный стон, с примесью даже не урчания, а почти курлыкания, этакими гортанными перекатами звуков, делающих эти томные вздохи более осязаемыми, объемными, округлыми. Юме выгнулся под ласкающей его рукой, задрожал как натягиваемая на лютню струна. Он был мягок и отзывчив, он был полностью открыт для своего нежданного, но желанного любовника и, забыв о смущении, таял под почти невесомыми касаниями. И лишь иногда подрагивающие ресницы, выдавали все еще иногда поднимающее голову легкое смятение.
Исидор улыбнулся, и, не отпуская руки мальчика, склонился к полускрытому маской лицу. Пурпурные пряди соскользнули с императорских плеч, пряча от всего окружающего самый первый поцелуй третьего сына правителя страны Кога с тем, в кого он был отчаянно влюблён. Стоны тонули, исчезали в жаре ласкающих губ, выпивались до дна с каждым новым вдохом.
Рука прошлась по бедру, огладила живот, поднялась выше на грудь. Нельзя быть грубым с мечтой. Иначе она может растаять и больше никогда не предстать перед взором мечтателя.
Тодо проснулся от дикой головной боли и жажды, с тихим стоном усевшись на кровати и обхватив руками голову, на которую что-то было напялено, он минуты три пытался сфокусировать взгляд и сделать так, чтобы похмельная боль не билась в виски с такой силой. Когда свое состояние нормализировать удалось почти полностью, он аккуратно посмотрел по сторонам. Комната была не его, какая-то странная темная, в бархатах, с большим трюмо и валяющимися на полу кусками ткани. Пока он пытался сообразить, что это за логово, пальцы снова наткнулись на инородный предмет, закрывающий пол-лица, деловито ощупали, похмельный мозг немного подумал и выдал результат – маска.
«Так, я с похмелья, непонятно где, в маске, - юноша потянулся, пытаясь слезть с кровати, - ой ёёё…. И все тело болит….» Рука скользнувшая по шелковистым простыням вдруг на что-то наткнулась. Кога замер, и медленно опустил взор. Лицо парня стало еще вмиг бледнее, чем было и удивленно вытянулось, потом удивление сменилось проступившей над губой испариной и почти благоговейным ужасом. Парень пару секунд не шевелился, а потом, буквально упав с кровати, чуть не на четвереньках, по пути подхватив какие-то одежды, почему-то оказавшиеся пурпурного оттенка, вымелся из комнаты.
«Это же я приперся вчера к Ло, вот ведьма старая! Это было ее «поработай?!» - набегу завернувшись в прихваченную одежду, Тодо ворвался в кабинет госпожи и, схватив со стола колокольчик, принялся трезвонить что есть силы. Парня ощутимо потряхивало.
-О, какой чудесный оттенок алого, - раздался позади него спокойный и совершенно не сонный голос Ло,- тебе очень идет, Тодо, очень.
-Идет? – мальчишка чуть не подпрыгнул и, резко развернувшись, гневно уставился на хозяйку борделя полными ярости и растерянности глазами, - это вот это была твоя работа? Что, что он там делал!
-Ну, если судить по следам на твоей шее, то ответ более чем очевиден, - с легкой улыбкой протянула женщина, увидев как юноша тут же коснулся ладонью шеи, словно, в попытке закрыть следы чужих прикосновений. – И не надо разводить тут панику. Сейчас снимем с тебя маску, и пойдешь отдыхать. А утром сделаешь вид что ничего не было.
-А утром у меня посольство, а я… вот… - перебил ее Когда и ткнул кончиком пальца в свою шею, - и вообще, это была идиотская идея, а что если бы он снял с меня это украшение? – он так отчаянно махал руками, что пурпурные одежды поползли вниз и ему пришлось срочно их ловить.
-Хорошая идея, хорошая.… И Император доволен, он же доволен? – подойдя, Ло провела коготком по подбородку юноши и улыбнулась, - И ты, с утра будешь доволен, ты же мечтал о его любви, и я довольна, прибыль все-таки. – Она коснулась маски, тихо щелкнул потайной механизм, освобождая лицо юного дракона из плена причудливого украшения. Неприметный мальчик-служка притащил одежду Кога, в которую тот принялся быстро облачаться, стараясь не смущаться от мысли, что на него кто-то мог смотреть.
-Дурацкая,- выпалил мальчишка, уже одевшись и почти пулей выметаясь из комнаты, громко хлопая дверью. Под осознанием с кем он и в каком виде провел эту ночь, отступали даже головная боль и подрагивающее напряжение во всем теле. Добравшись до своих покоев, Тодо рухнул на постель и, закрыв руками лицо, снова провалился в болезненный беспокойный сон, мучаемый одной мыслью «Что теперь делать».
Когда кто-то доволен – это хорошо. Когда довольны трое – это прекрасно. Когда доволен Фэй Лун - это выброс во Вселенную огромного потока позитивной энергии, который грозит нарушить всё мировое равновесие и послать всё бытие к чёртовой бабушке.
Едва завидев Сида с прячущейся улыбкой в уголках губ и довольно потягивающегося аки кот после гулянки, дракон опустил крыло, давая возможность взобраться к нему на спину.
- Как поблудили-с? – поинтересовался змей у Его Императорского величества, когда тот распрощался с любезной госпожой Ло, пообещав непременно вернутся.
- Знатно, - кивнул Исидор, усаживаясь, - знаешь, сегодня …это была мечта.
Дракон фыркнул, ясно давая понять, что именно он думает о мечтах и фантазиях Аль Савида, но уточнять не стал.
Сделав взмах огромными крыльями, дракон поднялся со своим наездником в воздух, взяв курс на дворец.
Исидор явно не думал о предстоящих переговорах. Тодо сумеет подстраховать в любой ситуации. А вот ночная мечта была слишком хороша, чтоб встретиться с ней всего раз.
@темы: Все драконы делают это!
-
-
28.01.2013 в 21:09